[12.01.2019] into the dark

[Freyja]

ВРЕМЯ И ДАТА: 12.01.2019

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Нифльхейм

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Thor Odinson, Freyja

СИНОПСИС: - Там только смерть и мглистый холод, холоднее, чем в Ётунхейме, нельзя же просто шароёбиться по принципу: "Го в Нифльхейм! Зачем? Да, прост".
И кто такой глупый сказал, что нельзя? Можно. Дабы магически предсказать предбудущие появления Всадников и их бесчинства, Фрейя задумывается над отчаянными мерами. Отчерпнуть рог-другой от вод Хвельгермира. А кого же еще зазвать с собой в поход крайней сомнительности, как не Тора Одинсона? Он ведь любую опасность, если уж сразу не поборит, то напоит. И затем поборит дважды.

[Thor Odinson]

- Нет, она правда тебя ищет!
- Да на кой?! Передай, что не брал её шампунь кошачий я! И Фенрир отнюдь оным не найден! Они больше я не занима...
- Так не то ей надо, Донар! От что ты заложил, в самом деле!
- Мист, кыш отседова! Нету меня! Нету! Брысь!
- Брысь? Брысь?! Ах ты...
Но дослушать, что бравая валькирия думала касательно общительности Сына Одина, бухающего в какой-то таверне на дальнем аванпосте, не представлялось возможным. Лапища Аса тяжело хлопнулась на шею воительницы, после чего та была запущена прямиком в столик сидевших неподалёку альвов. Явно кому-то на колени, судя по восторженным возгласам окружающих, и недвусмысленным звукам от самих альвов. Зарычав, Мист со всей обидой проорала подозрительно быстро сваливавшему Громовержцу, что она ему - не какая-то девка, которую тот может сажать на кого попало, она сама сядет на того, на кого пожелает, влепила ни в чём не повинному альву пощёчину (а латной перчаткой такое, знаете, неприятно), и бросила копьё, преграждая выход. И одновременно выбив у него жбан с пивом. Таверна, начинавшая было драку, сразу как-то притихла: ибо все знали, что нельзя трогать выпивку Одинсона. Ну вот просто нельзя.
Медленно обернувшись, Тор так же медленно взял ближайшую лавку - и его совершенно не волновало, что на ней сидели тролли, равно как и то, что тролли были против невольного подъёма - и запустив этим всем в валькирию, рыкнул:
- Ну, мелочь, ты сама напросилась!
Вот теперь драка в таверне действительно началась. Все били всех, только трактирщик, один старый драугр, который повидал и не такое на своей долгой не-жизни, меланхолично наливал мимопробегавшим и мимопролетавшим. Донар лично успел на халяву в суматохе выжрать четыре чьих-то порции, и после заорал, что это вот эта, в доспехах да диадеме крылатой, пьёт чужое. Такое хамство Мист уже стерпеть не могла, и заорав, что костьми ляжет, под гэнгбэнг пойдёт ради найма армии, душу продаст наконец, но надерёт чью-то наглую Асомедвежью жопу, ринулась на того с кулаками и ногами. И главное, не соврал ведь, гад - он реально в неё силой влил часть чьей-то порции, да ещё специально напоказ. А Тор... А что Тор? Ему девичьи кулачки были что дракону - мышиные разборки. Только потеха. Вот поэтому он, улучив момент, пробил стену трактира, и сунул туда Мист (благо, задницей наружу, там конь её верный, хоть надругаться не даст). И тем самым заставил валькирию застрять, чем довёл девушку до черного кипения. Ещё и стоял подле стойки, не вмешиваясь в махач, пил пиво, и лыбился, гад. Ну погоди, вот она выберется...
Да, эта история была стара - ну любили они друг над другом подшутить. Ну или Донар это так видел, может, Мист порой и всерьёз такое воспринимала. Однако вдруг Ас почуял слабые нотки аромата, который не мог спутать ни с чем. Бежать было уже поздно, наглая и злорадствующая моська Мист была тому подтверждением, так что остался один выход.
Надев ведро на голову валькирии - чтоб не видела ничего - и привязав руки к воткнутой по самое топорище секире - чтоб ведро не сняла - Ас ринулся к драугру, быстро заплатил за номер наверху, и заказал бочонок браги двергов. Затем в свои покои он отправил тролля, размерам бывшего почти с Громовержца, вылил на себя брагу, дабы сбить запах, и быстро заполз под большую кучу дерущихся и валяющихся посетителей вперемешку с обломками. Затем оттуда только Асовская рука потянулась, цапнула сектор жбан, и после из кучи едва доносилось бульканье. От такого даже драугр поднял брови, но ничего не сказал. Да, он... можно сказать, любил эту работу - как немёртвый вообще способен любить что-либо. Ибо здесь даже он может удивляться. Иногда. Особенно, когда здесь сыны Одина.
А тем временем дверь (точнее, её остатки) распахнулась, и вошла та, о которой слагали легенды, висы, драпы, песнопения, истории и даже скабрезные анекдоты все Девять Миров. Та, чью красоту, нрав, воинскую удаль и историю ожерелья знали все.
И судя по всему, богинька изволила быть слегка... недовольной.

[Freyja]

….Слегка.

Ага.

Как же…

Предательский хруст рвущихся от натяжения ниток. Расползающаяся в стороны ткань портков.

– Ну, и кто из подбитых в жбан героев осмелится мне объяснить, почему посрамленный зад моей доблестной валькирии, на смех всем ее бранным заслугам, светит своей наготой из дырищи в стене? Обветшалой. Прогнившей. Стене. Да к тому же, как светит? Ярче всяких звезд в небосводе! – Умолчав о помойной железяке коронующей голову Мист и будто презренно сплюнув в сторонку свое любопытство, произнесла Ванадис.

Мрак в дверном проеме. Кротко лобызающий вместе со сквозящим ветром ее фигуру. Пустой. Пугливый. Нерешительный, зараза. Он медленно вкрадывался в блестящие от возмущения глаза. Заслонял собой всю эпохальность таверной драчки. И будто коварно, но не больно отважно на прямые конфликты, аки злосчастный Локи, похихикивал. Не многозначно так намекая попивалам на то, что в этот вечер веселью пора закругляться. Отставить оружие. Кружки с поилом. Да, обогнув себя хорошенечко одеялком из шкурки обезглавленного давеча дракона, отправиться спать. Прямиком в теплую люленьку.

Только жаль, что не всех в Девяти мирах да и за их пределами одарило. Хорошенько так. Мудростью. Скромность. И способностью с первого раза без кулакоприкладства вникать в намеки.

Точно с горящей мыслью во лбу: «ётиж, ты, бабцеля, кудаль встревать без спросу уздумала» какой-то даже для своей расы полурослый дворф шустро подхватил маленькими ручишками застрявшую в грудном доспехе обезсознательного противника секиру и понесся на златовласую богиню с одичалым ором.

– ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!

Вот чего ему в Свартальвхейме не обиталось? Сощурив взор, в секундной задумчивости чуть к плечу сколонив голову, Фрейя попыталась обозначить для себя ту небольшую и незначительную точечку, от которой к ее тонкому слуху взялася веся ненужная суматоха.

– АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! – Продолжал гном.

Слюни летели по его увесистым щекам. В налившихся задором белках красными молниями лопались яростью капилляры. Он явно в ум не брал на кого гонится. А вот она свою историю с его народцем хорошенечко помнила. Треклятое ожерелье, гдеб оно ни было, на шее, аль нет, все равно жгло ей кожу до болюшки.

Ауч… Невысоко подняв сапог Фрейя заткнула орущий рот дворфа своим каблуком и впечатала его морду в подошву.

– ВЛМВЛммм… – Дворф осел. Былой ор в его рту, что к великой случайности вдруг остался без передних зубов, взлепетал каким-то неожиданно несуразно тихим причмокивающим бубнением.

Так-то лучшее. Толкнув навзнич, прекраснейшая из воительниц досуха обтерла свой каблук от слюнявой влаги о бороду глупыша и топнула сапогом об древесные половицы. От шага до шага доска за доской пролетали под ее ногами. Разливайщик за стойкой завидев ее уверенный ход к навалившейся горе тел, потупил к низу свои зенюшки. Подобрал рядом комом лежавшее полотенце да принялся натирать пустые баклаги, чтобы ему ежель там че не досталось. Смерть она смертью, а кости даже после нее жалко.

– Кхм... кхм… Просто не верится. Это нелепо. Знаешь, мне больше нравилось, когда ты конспирировался, натягивая на себя девичье платье и парик. Или это всегда были твои натуральные волосы? В прочем, сейчас это совсем неважно. Мы же уже давно не дети, Одинсон. Сколь еще ты будешь играть со мной в прятки и прикидываться, что твои торчащие мясистые телеса не видной в этой куче-мале? – Фрейя ткнула пальцем в торчащий на просвете обломков утвари и чужих конечностей кусочек асгардской ручищи. И только спустя еще мгновение поймала себя на том, что уж слишком долго она ощупывает бицепс Тора. Оу... А это… Все еще… Приятненько... Стыдливый румянец прилил к ее лицу. – Дай сюда. – Отбрасывая в себе дамские чувства она, наконец-то, вспомнила, зачем сюда явилась, и как сиську матери от уст младенца, оторвала жбанчик меда или какой-то другой сомнительной хмелящей жидкости от уст Бога Грома. – Я тут не от того, что безмерно соскучилась по твоей самоуверенной наглой мордахе. Мне нужна твоя помощь.

[Thor Odinson]

Признаться вам честно? Ну ладно, хитрые - да. Это крайне приятно, когда вас щупает Фрейя. Это, знаете ли, поднимает настроение, эмоции, и нечто плотско-физическое. Однако если вы - пропитый, задубелый эмоционально берсеркер, то сможете этому сопротивляться. Но далеко не факт, что долго.
Посему Одинсон резко вскочил на ноги, разбросав "кучу малу" посетителей, и первым делом забрал из рук Ванадис честно сворованный ранее жбан.
- От чё тебе неймётся, Дева Брисингамена? - Здесь почти весь бар тихо хрюкнул и хихикнул - Что в Мирах такого есть, с чем Асинья Войны, Любви, Смерти Проклятий и Очага Сердец не справится? Ты что, с Браги по пьяни забилась на то, кто отрыжкой снесёт стены Асов Града? - теперь ржач стал ещё больше - Али ты поспорила с братцем, что, дескать, можешь покупать его на Улинбурчти, этом хряке шерстяном? - тут даже драугр хмыкнул - Ну или, даже и не знаю - ты решила, что я тебе должен самых крепких мужей среди богов и смертных отыскать, даты ты своей рекорд побила?
От здесь уже ржали все. Отвёртываться было бесполезно, и покуда Ванадис не успела сориентироваться, Одинсон обошёл её, смачно так "погладил" по упругому, но мягкому и фигуристому месту пониже спины, после чего направился к Мист, и одним рывком выдернул девушку из стены, скинув с неё ведро. Так за шиворот и держал, покуда той пинаться и материться не надоело. Точнее, валькирия поняла - эту скалу бить бессмысленно. Шлёпнув и её тоже (правда, воспитательно - аки дочку в ранние годы Труд), Тор поставил Мист рядом с Фрейей, и тихо поинтересовался, не успел ли её боевой крылатый конь показать ей свою любовь. Здесь уже полтрактира легло от ржача.
Да, на задворках Асгарда возвышенным и честолюбивым валькирии было тяжко. Более того - эти существа не боялись подохнуть от их карающей руки. Особенно если годно поселится напоследок.
А если уж сам наследник Трона Одина такое шутит...
Вестимо, драки не будет.
Он её попросту остановит.
- Итак, девицы - идите, возьмёте себе что-то выпить - за мой счёт, естественно, не буду я с бедных злато требовать - выпейте, поешьте. Хрунгарр, налей девицам лучшего - не каждый день вы видите валькирий, будучи не на пороге смерти, и тем более - Красу Всея Миров. УВАЖЕНИЯ ПОБОЛЬШЕ, БЫДЛО НЕОТЁСАННОЕ!!!
После этого рева все посетители сразу как-то начали выпадать своё уважение и благодарность за то, что такие важные персоны посетили этот захудалый кабак. Донар же тем временем заказал себе ещё жбаняру мёда, и принялся ждать, покуда девоньки поедят, выпьют, и лишь тогда Фрейя скажет, чего именно ей от него надо.
Ибо правила беседы в святая святых - сиречь, трактире - нужно было соблюдать неукоснительно.
Потому что такие были заветы предков.
И Тора совершенно не ебало, что эти самые заветы чтит лишь он. Остальные - если хотели добиться его расположения - тоже должны были оные чтить.

[Freyja]

Ой, вот те на. Велика неожиданность. Тор отреагировал в точности именно так, как характером велено Тору. Начал вести себя, словно большой капризный ребенок. Было бы в таверне чуть поменьше глазеющего народу, во Фрейе, несмотря на всю ее спесь недовольства, обязательно бы взыграл давненько затлевший костерок материнского инстинкта. Она бы встормошила пепел. Охладевшие камнем угли. Разожгла огонь. И дала бы ему поиграться со всеми изгибами своей обольстительной фигуры. Чтоб неповадно выебонькаться перед другими мужиками было. А так, ограничившись не жгуче огненным, но горячим отпечатком увесистой ладони на заду, прекрасная дева продефилировала к выбранному Мист столу. И уцелевшим лавкам со стульями. Спокойно. Грациозно. Будто бы под ногами ее в этот миг цветы девственной весны распускались. А не мялись изсиняченные туши. Оставшихся валяться раскиданными по полу буянщиков.

– Хм… – Причмокнула она. – Смею заметить, Одинсон, интересные места ты выбираешь, для того, чтобы сокрыться от насущных проблем мироздания. Запиться. Залюбиться. Задраться. Забыться. Только ли помогают они в оном? Или, наоборот, с похмельного утра в таких местах память еще ярче проявляет картины свершенных в прошлом ошибок? И тыкает в рыло не только кулаками собутыльников, но и горечью того, что уже не исправить?

Богиня одобрительно кивнула выбору валькирии на тарелке. Прижала свои телеса к сидушке стула. И уперла лопатки в перекладину витой прутьями древесной спинке. Знатно же оскорбил Туманной самолюбие Тор, раз из всех видов мясных блюд, она предпочла жесткие и недотушенные козлиные ребрышки. Да еще впилась зубьями в кости. С таким смаком. Текущим по подбородку соленым наваром. Точно эти кости с мести безжалостно выдрали с самих Тангниостра и Тангриснира.

Тише, девочка. Тише. Ничего нового ты не докажешь. Гроза не раздражается ветром. Он ее только смешит да задорит. А Тор самая необузданная. Дикая. И прекрасная в своем разрушительном буйстве гроза. Которую могут удостоить нити Норн встретить. Да и к тому же, после застревания в стене, его громогласный раскатистый смех – совсем не то, что ты хочешь услышать.

Фрейя не притронулась к козлятине. Однако отломила для себя небольшой кусман хлеба. Смяла пористый свежевыпеченный мякиш подушечками пальцев в небольшой кругляш. И отправив к себе в рот, пережевав, попыталась одарить свою сподручницу по бою и оружию взглядом. Наполненным теплотой. Успокоением.

Она не знала, какие сопротивления друг другу пришлось одолеть этим двоим в уже прожитом. Чего доказать своим обидчивым поведением хотела Мист. А над чем еще раз поржать Тор. Не знала. И не хотела узнавать.

Точно так же, как не хотела она задевать здоровяка своими речами. Они были признаны зацепить его. Привлечь внимание к разговору. Ее дальнейшей просьбе. Но не ранить. Кроме всего прочего, если хорошенечко прислушаться, не ему совсем они и предназначались. Говоря о сокрытие. Забытье. Ошибках прошлого. Ньёрдсдоттир скорое всего имела в виду себя, чем Одинсона. Только признаться в этом не смела. Даже самой себе.

Слишком глубоко в своих дворцовых покоях на долгие годы Ванадис спряталась от Мидгарда. От губительных сил, что в нем крепли. Начинали властвовать. Изничтожая свет. И все же теперь, пропустив на Земле несколько лет. Проникнувшись бытием обычного люда. Она вспомнила, что не повиновения и поклонения приносят ей истинное удовольствие. Не войны. И не сладострастные оргии. Хоть и приятного в оных, стоить заметить, не мало. А созерцание спокойствия. И скучного человеческого счастья.

– Как уже говорено мною было, явилась я сюда не чтобы дешевым медком себя побаловать. Мне нужна твоя помощь. Я долго думала, как развлечь себя от скуки скучной. И вот… Придумала… Хочу прогуляться по Нифльхейму. А дева я, сам понимаешь, в походах прихотливая. Столько чемоданов с нарядами и украшениями насобирала, что нужен мне рядом с собой кто-то крепенький. Длинновласый. Бородатенький. Желательно с молотом. И с тебя ростом. Так что поможешь? Подскажешь, не встречал ли за свои странствия кого внешне под описание подходящего?

Чтоб не видеть, как меняется лицо Тора. И как он давится выпивкой от говоренного ею. Фрейя быстренько сцапала к себе кружку с чем-то отвратно забродившим пахнущим. И спряталась в ней. Подбираясь неспешащими глотками ко дну.

[Thor Odinson]

- Лично мне нравится, так я ближе к народу, знаешь ли. Да и смысл в помпезности? Здесь есть вкусная еда, выпивка хорошая, он ещё и красавица какая пришла, а! Чего ещё желать простому Асу? - усмехнулся Рюмр Деве Ванов. Право слово, за всё время их знакомства могла бы и привыкнуть, что ли. Но покуда Ванов тянуло к возвышенному, красивому, стильному и спокойному, Асы всегда хотели быть в гуще событий, всегда в движении - ну или движе, тут как посмотреть. И конечно же, не нужны Асам были излишества в помпезности да красоте.
Хотя, Дворцы не в счёт. Один сказал - строить из золота, значит, строить из золота. Ему виднее. Но, может, была в этом и суть, ибо узри кто какие-то непонятные лачуги - кто б их боялся и уважал?
Да и награбленное золото также надо было куда-то девать.

Сидеть и наблюдать, как подчинённая Ванадис пытается показать своё девичье "фе" разгрызанием козлятинки, Веор только усмехнулся, и покачал головой. Забыла Мист, видимо - или даже ещё не родилась тогда - что Таранис раньше постоянно поедал козликов своих, а после невозбранно воскрешал. Да и вообще, её понять было трудно. То она тебя угробить хочет, то просто хочет, то цацки ей какие подавай, то надо цацок ей вот уже и сейчас, потому что у Труд есть, а чё у неё нету... Ну и всё остальное такое. Это довольно часто забавляло, в общем, но иногда - иногда это могло и конкретно задолбать. Сейчас, правда, был первый вариант, вот Гримнирссон и сидел да лыбился в бороду, смотря на злобно сверкающую глазками валькирию в её обиженном самолюбии. Подмигнув ей, он повернулся к Ванадис, на которую в таверне пялились все - абсолютно все. Тешило её самолюбие такое, наверно, неимоверно.

А далее хозяйка Фолькванга решила наконец изъявить, на кой её сюда принесло. И конечно же, бредовость её затеи, по мнению Тора, граничила с поистине маниакальным притяжением к брисингамену. Который .в общем-то, был попросту красивым ожерельем, и не обладал сколь-нибудь значимой магией. Девки, что с них взять.
- Нифльхейм? И ты хочешь, дабы я тебя туда сопровождал? Допустим, со второй частью я согласен - ибо куда Сокровище Асгарда одну отпускать, сопрут же, аль убьют. Или того хуже... оприходуют, поди. Такого позора допускать нельзя. - И даже несмотря на как бы благородные намерения Тараниса, некоторые вполне могли подозревать, что имелось в виду нечто вроде "только жителям Асгарда такое делать можно, другим - никак нельзя, мы не допустим, это наше сокровище". Впрочем, Тора мало волновали такие мелочи. - Однако объясни ты мне одно: чего ты там забыла, м? Неужто во всех Девяти Мирах ты уже всю экзотику пере... перепробовала? Так там только души неупокоенных, чудовища, драугры первородные, и подобная им живность. Объясни мне, Ванадис, чего ты там забыла?
- Да какое тебе дело! Тебя Злато Асгарда ведь просит! - Мист, видимо, хотела напороться на конфликт чисто ради перепалки, так как знала, что Таранис не преминет погрызться. Но не тут-то было - её, оказывается, вообще проигнорировали. И это взбесило девицу, ибо все знают: нельзя игнорировать женщину, себе же хуже будет. И покуда Рюмр говорил с Фрейей, то Мист, сделав вид, что пошла за добавкой выпивки, внезапно накинулась на ни в чём не повинного Громовержца со спины, и принялась кулачками (так-то это были нормальные кулаки воительницы, но эй - не было в Асгарде девы сильнее Труд) выказывать ему своё фе. И самолёт вспомнила, и подставу с Толедо, и неприличное поведение на американской базе в Японии - всё вспоминала. Покуда Тору это не надоело. и он рывком не сдёрнул её с себя, и держа за пояс на вытянутой руке, встряхнул.
- Я не спорю, меня то забавляет, Ванадис, но право слово, хватит уж. И так все ведают, что творится в вашей девичьей компании, но мы вроде как серьёзное дело обсуждаем.
Мист, злобно сопевшая и пытавшаяся дотянуться, так и висела в воздухе на своём поясе. Аки нашкодивший пушистый зверёк.