#5
Сообщение
Senka Belich » 21 ноя 2019, 19:54
Он был насторожен, внимателен, сосредоточен. Он не верил ей, принёс с собой целый арсенал, был готов биться насмерть. Вряд ли он приволок все эти богатства только ради того, чтобы помочь ей. И действительно, оборотню потребовались доказательства. Ничего, Сенка могла их предоставить. Этот аргумент оказался рабочим, мужчина приготовился действовать.
Пока они ехали, стрыга молчала. Серьёзная, напряжённая. Она редко бывала такой. Она ненавидела такой быть, на самом деле, потому что только чудовищная ситуация приводила к этому. Волк вёл свой незаметный Форд по первому адресу, а Белич пыталась проанализировать, насколько долгим будет их крестовый поход. Эта сеть довольно крупная, в Брюсселе малая её часть. С ней эти двое разберутся быстро, но дальше придётся рвать когти куда-то за рубеж. Если она покинет страну официально, об этом будут знать и итоги охоты сразу же свяжут с ней. Если она покинет страну тайно, она пропадёт с радаров, что тоже со временем лишит её легального статуса. Можно было отпроситься в лес на несколько лет, всё же, животная суть в Белич издавна была крепка. Может, тогда она сможет уйти… но тоже не факт. По большому счёту, вероятность того, что она присоединится к нелегалам почти стопроцентная. После того, как её столько раз ловили на убийствах раньше, ей не дадут нового шанса. Он был даже не вторым и не десятым. Он был последним. Стрыга нахмурилась и посмотрела в окно, ловя взором мельтешащие столбы. Похоже, это путь в один конец. Но она ещё поборется за свои права. И за чужие жизни.
Когда напарники достигли точки назначения, Сенка сразу же обернулась белым воробьём и поднялась наверх на крыльях, затем прошмыгнув в форточку. Она убедилась, что в общем коридоре никого нет и открыла окно уже в человеческом обличьи. Она наблюдала за волком, смотрела, как он «слушает» запахи. Она была способна на подобное, но обоняние было не столь чутким. Хоть Фрэнк отбрыкивался от своей звериной сути, она всё равно делала его почти незаменимым. Именно она, а не его человеческое Я, как он сам того бы хотел. Мужчина достал ключи, а девчонка одёрнула свой бомбер, делая глубокий вдох и медленный выдох. Он не таился, значит собирался пообщаться с местными. Хорошо. Белич умела играть роли, сделает это снова. Главное – не затягивать, нервы были на предели, тварь готова была сорваться при малейшем шансе, буквально прикладывала усилия для того, чтобы думать перед действиями .
Дверь открыла очень пожилая леди. Обычная. Сенка вслед за Фрэнком изобразила на лице удивление, растерянность, смущение. На самом деле она слушала. И когда из уст старухи прозвучало имя, стрыга слегка склонила голову. К счастью, уговаривать бабку не пришлось, та сама пошла на контакт.
- Это вы у нас папа с дочкой?
Сенке понадобилось меньше двух секунд, чтобы включиться. Подняла бойкий ребяческий взгляд на Фрэнка и улыбнулась. Она выглядела подростком сейчас, без оговорок и сомнений, эта тварь носила маски профессионально. И ей действительно хотелось верить.
- Ага, - ответила она, посмотрев на старушку, - я спортсменка, скоро рядом откроется моя секция. И мы с папой решили поселиться поближе заранее, чтобы прямо с открытия снова пойти на занятия.
Она широко улыбнулась женщине.
- Меня зовут Роуз, - она посмотрела на высунувшихся котов, - какие очаровашки! Можно погладить? Я очень люблю животных, подкармливаю котиков на улице, но у меня самой аллергия. Могу только погладить и почесать чужих, а себе никак не получится завести.
Девчонка печально свела брови и присела на корточки, протягивая тонкую ладонь к котикам. Звери всегда её любили, потому что она слишком долго пробыла одной из них. В отличии от вампиров или иной нечисти, стрыга не распугивала живность своим запахом. Скорее, даже наоборот.
- Как их зовут? Они такие красивые.
В голосе отчётливо слышались нотки восторга, а жёлтый взгляд скользнул в дверную щель, оценивая интерьер и ловя возможного правнука. Нужно было посмотреть ему в лицо. Этот ублюдок за многое ответит, и никакая бабка его не спасёт.
Глаза старухи едва заметно расширились, она повернула голову к девчонке. Видимо, этой одинокой и все еще бойкой старушенции очень не хватало внимания и новой информации. А потому этот поток, что обрушила на нее маленькая спортсменка, сыграл роль живительной благодати для очерствевшей души.
- Можете называть меня «миссис Дэвидсон». Это вот Арчибальд, - бабка милостиво указала на огромного белого кота, - но я зову его просто «мистер Арчи». Он кастрирован и привит всеми прививками. И однажды даже участвовал в конкурсе котов. Это Глэдис… ах нет, это Мимми, сестра Глэдис. Я стала уже стара, глаза не те. А Глэдис с Мимми похожи как две капли воды. А где же ваша мама?
Ни одной паузы между предложениями и последняя фраза, словно гвоздь в лоб Фрэнку, когда он якобы расслабился и не ожидал ничего подобного. И печальный простофиля коротко и печально вздохнул.
- Мамы нет. Только мы вдвоем.
- Ох… какое это удачное совпадение, что вы заехали именно в 3-D…
Миссис Дэвидсон, очевидно, уже что-то придумала. И ей не терпелось поделиться всем этим с окружающим миром.
- Время конечно уже позднее, но может вы зайдете на чашечку чая? Я только что заварила настоящий Эрл Грей. Это прекрасный английский черный чай. Роуз! У меня есть печенье с шоколадной крошкой. Если твой папа не слишком строг к тебе.
Стрыга погладила по головам Мимми и Арчи, а затем поднялась на ноги с широкой улыбкой и восторженным взглядом.
- О, настоящий Эрл Грей! Я пила его только из пакетика. И печенье!
Она подняла взгляд на Фэнка и мягким жестом просунула свои тонкие пальцы в его массивную ладонь, чуть сжимая.
- Пап, давай зайдём? Заодно познакомимся поближе с миссис Дэвидсон. Мы же будем соседями! Сможем дружить. Пожалуйста. Ты не против? Тренировки начнутся только через две недели, от пары печенюшек ничего не станет.
Она приподняла брови и улыбнулась. Её жёлтый взгляд в этом свете казался янтарным, она выглядела... настоящей. Обычной девчонкой, которая любит кошек и хочет халявного печенья. Которая в новом районе мечтает иметь хоть какие-то связи, чтобы не чувствовать себя одиноко после переезда. И, мать твою, она очень хотела познакомиться с Томми. Очень.
Фрэнк выглядел не вполне уверенным.
- Тревожить людей посреди ночи… Мы разбудили вашего внука.
Бабка почуяла добычу, мягкую ватную неуверенность, которую легко можно было продавить и добиться своего.
- Ничего страшного, у меня все равно бессонница. А в вашей квартире сейчас даже мебели почти нет. И уж чаю вам точно там никто не нальет. Хватит препираться, мистер, заходите. Как вас зовут, юноша?
- Пит, мэм. Питер Роджерс, - огромный громила шириной с добрый шкаф, покорно убрал в карман ключи и шагнул в старушачье логово вслед за «дочкой».
Кошек оказалось всего три. Все они выглядели холеными и ухоженными. Но при всем этом не были наглыми, видимо бабка правила этим домом железной рукой. И доставалось всем, включая правнука.
- Томми. Выйди к гостям. Поздоровайся.
- Ну, ба…!
Фрэнк мило улыбнулся миссис Дэвидсон, прикидывая, как поудобнее намотать на локоть кишки ее малыша.
- Садитесь вот здесь, на диван. Питер! Послушай старуху, которая прожила на свете девяносто два года. Ты даже представить себе не можешь, сколько всего я видела в жизни. Так вот послушай и запомни.
Питер сидел на жестком антикварном диване времен Авраама Линкольна и все еще чувствовал в ладони отголосок прикосновения тонких девичьих пальцев. Это было неожиданно. Как всегда с Сенкой. Миссис Дэвидсон доставала из шкафа парадные чашки.
- Скажу тебе по большому секрету, Питер. В квартире 3-F живет прекрасная женщина. У нее, конечно, двое маленьких детей, но зато она одинока. Хорошая хозяйка. И прекрасно готовит. Собой хороша и еще совсем молодая. Ей бы такого рослого и красивого парня, как ты. И была бы чудная семья. Я говорю тебе это потому что глаз у меня наметанный. Я людей уже насквозь вижу. Вот тебе вижу не хватает женской руки. Видно, что ты живешь без женщины долго. Причесан как солдат, одежда такая, будто ты какой-то бандит, а не приличный человек. Побриться тоже не мешает, щетина вон как у террориста. И собачатиной какой-то пахнет. А это все потому что женщины хорошей рядом нет хозяйственной. И кушаете наверняка не домашнее, а ерунду какую-нибудь, как Томми мой. Постоянно пиццы-шмиццы, хамбургеры, да свои крылья куриные жует. И курит без перерыва. Отец-то твой не курит?
Вопрос резко адресовался «Роуз».
- Чем он тебя кормит, отец-то твой? Ты суп хотя раз в неделю кушаешь?
Сенка, отошедшая от "папы" и "соседки" к кошкам, сразу же развернулась с улыбкой и живенько замотала головой.
- Нет-нет, что Вы, он не курит. А едим мы разное. и супы тоже иногда. Мне, знаете, нельзя гамбургерами объедаться, я гимнастикой занимаюсь.
Она простым движением подняла бомбер и свитер под ним, оголяя бледный плоский живот.
- Я же растолстею сразу же. Мне нужно быть в форме. Поэтому питаемся мы хорошо, не волнуйтесь, миссис Дэвидсон. Хоть и посредством доставки, - она с задорной улыбкой взглянула в глаза Фрэнку.
В этом взоре не было ничего жуткого, никакого двойного дна, только разум бойкой девчонки.
- Эм, миссис Дэвидсон, а Томми сколько лет?
Она сразу же подняла раскрытые ладони в примирительном жесте.
- Не подумайте, я ничего такого не имею в виду, - кажется, она даже зарумянилась слегка, - просто было бы здорово иметь сверстника, который мог бы показать, что здесь и где. Я, конечно, могу посмотреть карту и найти всё сама, но, понимаете, гораздо веселее в компании. Тем более, - она подняла в руках Мимми и ласково погладила по подбородку, - если у него такая чудесная бабушка, уверена, он и сам прекрасный человек. Я бы хотела дружить с таким.
Болтливая и общительная. С выступающими на щеках ямочками. С веснушками и светлыми волосами. Ещё и кошки её обступили, признав в ней родную душу. Чудо, а не ребёнок.
Квартира миссис Дэвидсон явно была не очень большой. Гостиная-студия, в которой сейчас примеривались к своей жертве два чудовища, - отделялась от кухонного гарнитура короткой барной стойкой, уставленной фарфоровыми ангелочками, плетеными корзинками и фотографиями целой кучи людей. В гостиной горело две настенных лампы, и освещение было мягким и немного смутным. Если бы не запах кошек, нафталина и духов «Париж 1854 года», тут было бы даже уютно. Направо от входа из гостиной уходил узкий коридор, где без труда различалась дверь санузла, еще две двери были закрыты.
- Томми девятнадцать лет исполнилось в мае, - старуха ставила на стол три чашки и наливала из заварника ароматный свежий чай, - он постарше тебя немного, деточка. Но вам надо подружиться, это правильно. Ты спортсменка, хорошая девочка, а то он все с дружками да с дружками своими, как маленькие все бегают по улицам да хулиганят. Томми! Иди попей с нами чаю! Ох уж эта молодежь. Прошу меня простить, я позову своего негодника.
Миссис Дэвидсон подобрала длинные полы темной шали и споро поковыляла по коридору. Лицо Фрэнка не изменилось. С той же физиономией растерянного простофили он бесшумно поднялся за спиной старухи, шагнул в сторону кресла и одним движением впрыснул в ее кружку несколько капель из крохотного инъектора, волшебным образом возникшего у него в ладони. Где он хранил его и что в нем было – оставалось только догадываться.
- Томми!
Фрэнк мягко опустился на диван и взгляд его был беспощадно-жестким. Дальняя дверь в коридоре открылась. И в гостиную вышел чернявый очень смазливый парень. Босиком, в легком свитерке и мягких спортивных штанах. Он хмуро глянул на «соседей» и плюхнулся в кресло, спиной ко входу. Весь его вид должен был сказать «ну вы же понимаете, что все это фарс для бабули, не ебите мне душу».
- А вот и печенье!
Сенка с тем же подростковым радостным взглядом пронаблюдала, как пополнилась чашка пожилой дамы, из роли не выходила ни на мгновение. Она выпустила из рук кошку и распустила светлые волосы, избавляясь от небрежного пучка, чтобы перевязать его в более прилично выглядящий хвостик. Когда появились Томми с бабушкой, девчонка улыбнулась парнишке и пронаблюдала, как он отгородился. Ничего, не долго ему осталось выёбываться, эти мысли сильно грели жжёную душу желтоглазой девчонки. Она с восторгом взглянула на печенюшки и хлопнула в ладоши.
- О, какие чудесные! Спасибо огромное, миссис Дэвидсон! Утащу парочку с удовольствием.
Несмотря на сказанное, она не прикоснулась к лакомству, вместо этого подошла к креслу, в котором сидел парень и присела на корточки прямо перед ним. С очаровательной и яркой улыбкой стрыга протянула свою тонкую ладонь юноше и мягко проговорила:
- Привет, Томми. Меня зовут Роуз. Я буду твоей соседкой. Надеюсь, мы поладим.
Она словно бы действительно хотела с ним подружиться, аж сияла вся. Наверное, любой подросток-экстраверт выглядел бы так при возможности завести знакомство. Девчонка чуть склонила голову и приподняла брови, заглядывая в глаза Томми, изучая его самого и запоминая его запах.
- Кушай, цветочек мой, это печенье я пеку по рецепту моей мамы, упокой Господь, ее светлую душу. Томми, когда был маленьким, очень любил его. Это теперь стал привередничать, да ничем ему не угодишь.
Парень шумно вздохнул и закатил глаза.
- Я люблю твое печенье, ба. Серьезно.
- Ну вот и славно.
Сенке явно не терпелось запустить когти поглубже в печенку этого ублюдка, а потому она тут же нацелила на него свою девочку-конфетку. А Фрэнк поднял со стола чашку с чаем, этим жестом призывая старуху проявить гостеприимство и тоже хлебнуть заряженного пойла из своей кружки. И она тут же послушно взяла в руки чай. Волк вдохнул аромат Эрл Грея. Это и правда был хороший чай. А Томми перевел взгляд на Сенку, которая сидела перед ним, словно свойская девчонка, и тянула руку, тонкую, светлую. И ее милое сладко личико в обрамлении светлых волос в этом освещении казалось идеальным. Кукольным. Почти фейским. Томми понравилось то, что он увидел, и его взгляд спустился ниже. Туда, где у Сенки должна была быть грудь. Рука ее, протянутая вперед, зависла в воздухе на пару секунд, а потом Томми улыбнулся и пожал ее пальцы. Но улыбка была почти развязная. Может быть, так этот парень скрывал смущение, а может и правда расценивал всех девчонок только со стороны сексуальной привлекательности, - скорее всего, абсолютно всем в этой комнате было плевать на это. Потому что ровно половина из всех присутствующих хотела его смерти.
- Привет. Ну это круто. Серьезно. А че днем не зашли?
Старуха в кресле отхлебнула глоток чая и аккуратно поставила кружку на столик.
Сенка мягко провела пальцами по ладони юноши, а затем поднялась на ноги. Конечно, фигуры её видно не было за бомбером, но по крепким тонким ногам можно было легко предположить, что ни грамма лишнего жира на ней нет. Она оценила улыбку Томми и чуть прищурилась, с улыбкой глядя на него. Расцепив пальцы, стрыга отошла в сторону и взяла с подноса печенье поднося к лицу.
- Ах, пахнут восхитительно. Миссис Дэвидсон, Вы просто волшебница. Пап, попробуй, серьёзно. Пахнут потрясающе.
Но она не укусила, вместо этого обернулась к юноше и широко улыбнулась ему.
- Мы только приехали, а нас направили не в ту кваритру, случайно к вам пришли. И миссис Дэвидсон пригласила нас попить чаю. Я всегда рада новым знакомствам, особенно с приятными людьми, так что, вечер - не помеха. Тем более, когда бессонница.
Девчонка подошла чуть ближе к креслу и взглянула за окно искоса.
- Что тут вообще интересного есть, Томми? Может, какие-то места? А выходы на крышу есть? - она посмотрела парню в глаза и чуть опустила ресницы, - люблю впечатляющие виды, особенно в огнях города.
Девчонка уже мало оборачивалась на старушку, всё своё внимание она дарила пареньку. Молодой. А уже такой ублюдок. Кто бы мог подумать.
Томми не было в театре в ночь пожара. Но имя его все же стояло зашифрованным под кодом Наемник #8. А Фрэнк был твердо уверен, что за святую душу и хорошие дела в такой компании подобные имена не присваивают. Значит, этот девятнадцатилетний ублюдок уже оказался прогнившим насквозь. И молодость здесь не была оправданием. В девятнадцать человек уже абсолютно взрослый. И способен принимать самостоятельные взрослые решения. Убивать невинных или нет. Пытать ли детей за деньги или нет… Сенка ворковала и играла с едой. А Фрэнк наблюдал за ситуацией в целом. Миссис Дэвидсон клюнула носом. Веки ее неудержимо смеживались. Наконец, голова старухи опустилась на грудь. И Шепард спокойно и мягко сбросил с лица маску тормознутого лопуха. Голос его снова стал жестким и отрывистым.
- Готово. Пакуй его.
Стрыга сделала полшага в сторону Томми и с силой ударила ему по горлу, не давая завопить. Моментально она вывернула его руку, заставляя зайтись ещё более яростным кашлем, развернула на кресле, заламывая обе руки за спину, а затем прижалась к его спине, укладывая одну руку ему на губы.
- Веди себя хорошо, малыш, тогда твоя бабуля останется цела и невредима.
Белич видела, что мальчишка дорожит своей родственницей, осторожничает с ней, бережёт от информации и нервов. Это был прекрасный рычаг давления.
- Ну, ну, - ворковала она, - не рыпайся, не думай, что я питаю нежные чувства к древним старухам. Как знать, может, даже кошкам достанется, если ты сильно меня выбесишь. О, ничего не говори.
Она всё ещё зажимала ему рот ладонью, вынуждая натужно кашлять через нос.
- Мы пообщаемся чуть позже, не здесь. Ты же не хочешь, чтобы мы были рядом с твоей бабулей, да? Хороший мальчик, хороший.
Несмотря на ласковые нотки, в голосе явно чувствовалась угроза, даже дыхание изменилось. Она хотела убивать. Сейчас. Прямо в это мгновение. И не будь здесь бабки и оживлённого дома, давно начала бы открывать парня, как консервную банку. Стрыга резким движением отстранилась, поднимая Томми на ноги и направляя к окну.
- Как думаешь, долетишь живым с третьего этажа?
Она одной рукой держала парня за руки за его спиной, сжимая до того сильно, что те начинали краснеть, а пальцами второй схватилась за горло, придушив, не дав возможности подать голос. Идти нужно через окно, топот в коридоре мог привлечь жителей этажа, а у квартиры окна выходят на нужную сторону.
Позже, когда синий Форд уже размеренно катил в сторону края города, девчонка сидела на заднем сидении автомобиля, опираясь боком на сумку, полную оружия и взрывчатки. А на коленях головой лежал бедный Томми. Стоило парнишке попытаться сопротивляться, она заламывала ему руки, а если подавал голос – душила. Стрыга нависала над его ухом и всю дорогу шептала. Тихо. Размеренно. Иногда даже поглаживала тонкими пальцами по волосам.
- Не бойся, Томми, твой страх не спасёт тебя, малыш, не противься своей судьбе. Смотри, мы оставили твою бабулю в покое, разве мы после этого не хорошие люди? Но тебе придётся потерпеть, если ты хочешь сохранить ей жизнь, рассудок и здоровье, сладкий, - она потянула носом запах его волос и перебрала их пальцами одной руки, - ты вкусно пахнешь. Я откушу от тебя кусочек. Посмотрю, будешь ли ты пищать, как мышка или визжать, как свинка. А потом мой друг достанет нож. И может быть, мы с ним даже посоревнуемся, кто из нас сможет причинить тебе больше боли. Я уверена в своей победе, всё же, холодная сталь не сравнится с острыми когтями или зубами. Я буду оттягивать твою кожу и прокалывать её клыками, - шептала она, - просовывать внутрь пальцы, отнимая её от твоих мышц прямо своими руками. Я загну твои пальцы в обратную сторону … хотя, нет, я буду откусывать их по одной фаланге и складывать тебе в карманы. У тебя такое милое лицо. С одной стороны жаль будет его портить, а с другой – хочется попробовать на вкус. Хм-м, что же делать.
Девчонка наигранно надула губки, глядя сверху-вниз в глаза юноши.
- Ладно, по крайней мере, я достану твои прекрасные глазки. Никогда не любила глаза на вкус, но такую красоту грех выбрасывать, придётся съесть. Видишь, какой ты чудесный, достоин даже маленьких жертв с моей стороны. Ну, не бойся, малыш, может быть, тебе повезёт, если ты будешь разговорчив, когда придёт время разговаривать. Может быть, - она провела ладонью по его скулам, - и глазки твои останутся при тебе. Если, конечно, они перестанут так меня манить. Но хоть пальчик я кусну, ты достоин быть отмеченным мной. Впрочем, что скажешь, если я заберу ножку? Аккуратно отрезать не смогу, конечно, но обещаю, надкусывать я буду нежно… по кусочкам… тебе понравится.
Стрыга говорила всю дорогу, фантазии её не было предела, она сначала сулила ужасы, а потом передумывала и подходила с другого бока. В конце-концов, всё сводилось к тому, что Томми будет легче, если он поговорит с похитителями. Она сулила ему пощаду, милосердие, если он будет полезным мальчиком, но на самом деле вряд ли собиралась отпустить пацана на волю. Шанс на выживание у парня был только в том случае, если Фрэнк вмешается и не даст его убить. Но станет ли он? Найдёт ли причины?
Ой, вряд ли.
