[16.11.2018] Spooky action at a distance

[Lucifer]

ВРЕМЯ И ДАТА: 16 ноября, ночь

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Венеция, Италия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Lucifer, Lilith, Tripple Goddess

СИНОПСИС:
Когда бесконечный и, берясь за сердце, бессмысленный семейный разбор полётов перебивает общая новая охота — вопрос лишь в том, где и когда начать, и чьего спросить совета.

[Lucifer]

Сборы и перелёты сожрали весь день, и, если до заката, на борту номер один, в Тель-Авиве, и даже первую половину погони за солнцем на втором самолёте Люцифер ещё храбрился и, потирая виски и лицо пальцами, скурупулёзно записывал все те крохи информации, что они знали о повертевших перед ними жопами артефактах, пару раз задумчиво глядя в телефонную книжку, то после заката, выйдя из современного и незнакомого терминала «Марко Поло» в узнаваемый и почти такой же, как и прежде, воздух Венеты, размяк. Может, ну это всё? — подумал он малодушно, испытывая невероятное нежелание связываться с материями удачи и судьбы сейчас. У него были более привлекательные перспективы на ужин и ночь без ворожбы и карт.
Они ехали на туристическом автобусе в сторону моста, и с их стороны открывался великолепный обзор на горящий город-музей, вырастающий из голубоватой мари в синих сумерках, а он даже не смотрел, только косился сонно и зачарованно на профиль женщины рядом, гладя пальцами кисть её руки. Их сопровождающий вёл их на заселение от Сан-Кроче через Сан-Поло и мост Скальци, а он только думал, как прогадал, что заселил их в отель, подвернувшийся ему симпатичным названием, не посмотрев, что он рядом с церковью Мадонны делл'Орто и казино, в не самом проходном и уютном углу и так пропитанной в каждом закутке упадком Венеции. Ему хотелось либо поскорее упасть в постель, либо хоть на что-то приткнуть взгляд, что-то помимо Лилит, чтобы сосредоточиться на насущном.
Кот выпрыгнул из рейса из Рима за полчаса до их приземления и теперь обретался в какой-то джелаттерии на косе, где-то между Йезоло и Кавалино. Они прибыли не в самый роскошный из роскошных отель догуливать импровизированный отпуск (Лилит, конечно, потому что она занятая женщина, а он бездельничающий маргинал, бессовестно ворующий из магазинов и нахлебничающий по гостям), специально подставляясь под интриги порхающих по миру диких карт из Колоды Тота. Не время для сантиментов и поспешных признаний в вековечном чём угодно, нужно собирать все знания и магические силы, искать карты и готовиться ментальные щиты… и от десяти вечера до полуночи, пока выдалась возможность с дороги переодеться, зарядить все девайсы, и по-быстрому отдохнуть, он не выпускал её из объятий, переплетя руки вокруг талии и тихо довольно сопя в плечо, только радуясь, что всё лицо накрыло тяжёлыми и душистыми локонами. И когда на телефоне зазвонил установленный будильник, быстро ткнул его пальцем по кнопке «отложить на 10 минут» и промычал:
— Может, ну его нахрен?
И только крепче обнял Лилит, снова сворачиваясь вокруг неё креветкой. Быть человеком, как он привыкал себя ощущать — это, по большей мере, лениво. Причём лень не такая, апатичная, в которую вгоняешь себя любыми методами, лишь бы чуть меньше ощущать свою ненужность или скуку. Нет. Без всех космических вожжей под хвостом и не приложенных ни к какому делу бурь в стакане лень превращалась в божий дар и главный источник лёгкого блаженства, если её, как и другие смертные грехи такого толка, было, с кем разделить.
Конечно, Самаил иллюзий не питал: он выбрал Италию в первую очередь и Венецию в частности, причём не отели на окружающих островах и на косе, а именно исторический город, потому, что интуитивно и логически ждал, что где-то в таком месте в следующий раз и бахнет. Он был не Дэн Браун или Перес-Реверте, чтобы ездить на исторических памятниках и древних теориях заговора, чтобы сколотить эстетически и интеллектуально приятный и бодрый детектив с экшеном, конечно. Он просто знал, как работала магия мест и вещей. И, о, у Венеции было энергии за столетия её истории и из-за смутного будущего очень и очень много. Если Фира воплощала собой место изобилия и, наверное, даже слишком идеализированных удовольствий и надежд, то Венеция пахла тоской по былому величию и, если поскрести фасад, изрядно выдержанным духом декаданса. Он сочился с ночным светом и прохладой сквозь белые шторы на их окне, он поскрипывал в перекрытиях и лодках, он пробирался липкими щупальцами во снах, если вы были стары, одиноки и некому было этот холод обречённости отогнать. Последнее не касалось его, не полностью, но обострённые чувства вечного ночного колоброда просто так не гасли, даже если он насильно заставлял себя лежать и не вставать.

[Lilith]

– Уверен, что первым же не запросишь пощады? – с лукавой улыбкой и озорным блеском в глазах спросила Лилит, потягиваясь в кровати. Она так точно была готова, но не просить, а рваться на узкие ночные улочки Венеции. Венеция осенью пахла совершенно по-особенному – запах водорослей примешивался к соленому аромату морских вод, частых туманов и влажной штукатурки. Расцвет Венецианской республики уже давно канул в лету и теперь она была похожа на неизбежно стареющую даму, кутающуюся в шелка и меха, прячущуюся за карнавальными масками. Даже период явного упадка, Венеция переживала с размахом, с сотнями туристов даже в такое время года. Воспетая в стихах и прозе, она всё так же подставляла свои поросшие живописными подтеками, водорослями, а местами и плесенью, фасады живописцам. Лилит любила этот город не за его былое величие, а за эту невероятную способность восхищать даже своими недостатками.
– Разве ж тебя не прельщает возможность насладиться освежающей прохладой мистраля, угнав гондолу какого-нибудь незадачливого гондольера? – Лилит усмехнулась. Сумасшествие, конечно. Гондолы были для своих владельцев не только средством передвижения, но зачастую и кормильцем семьи. Конечно, сейчас бы нашлось не так много тех, кто выходил в узких длинных посудинах в воды Адриатики за дарами морскими, но гондольеры неплохо зарабатывали в сезон (и почти никак сейчас), катая по каналам туристов. И потому следили за сохранностью и безопасностью лодок зорко. Не хуже, чем за входами, колоннами и мрачными аркадами Дворца Дожей.
Удивительно, что после длительного перелета и короткого, скудного отдыха, Лилит обуревала жажда деятельности.
– Нет, я могу, конечно, сделать для тебя эксклюзивный фоторепортаж… – протянула она задумчиво, выворачиваясь из уютных объятий, переползая через Самаила и стягивая с чужой тумбы блокнот с записями и едва ли постороннему понятными схемами.

[Lucifer]

— Я буду храбро держать круговую оборону в подушечной крепости, — возразил Самаил, потеревшись носом о плечо. Какая разница, зачем бежать искать неприятности, если они и сами были не прочь наведаться с доставкой в его жизнь. Другое смущало: почему их на Санторини отпустила из своей могучей хватки карта так просто. Что увидела в будущих планах такого, чтобы только дать им, как гончим, почуять кровь, и заставить бежать.
Несмотря на шампунь и кондиционеры, их с Лилит волосы всё ещё пахли средиземноморской солью после прощального прыжка, а натёртые шлёпками и песком пальцы ног всё ещё неприятно саднило.
— Водка, лодка и молодка? Не совсем то, на что я рассчитывал.
Люцифер попробовал ещё понежиться, но женщина из рук утекала, как кошка. В итоге он, услышав шорох обложки и страниц, застонал вместе с протяжным «иэ-эх», вырывая себя сначала в вертикальное положение, а потом и ногами из сбитых простыней, пледов и покрывал — на холодный пол. Настроение ничего не делать и морально разлагаться в кроватке, пока мир умирал без героев, было безнадёжно испорчено.
Взяв с тумбы телефон, выключив все выстроенные с шагом в 10 минут на ближайший час будильники, и перелистнув в браузере с прогноза погоды на старые вкладки, маг, потирая одной рукой лицо, пересел ближе к Лилит и записям у неё и развернул экран горизонтально.
— Итак, что мы знаем, — вибрируя на нижних нотках голосом, произнёс он, и ещё раз зевнул. Самаил имел привычку быть неотразимо гениальным и ловить на лету навыки, в которых никогда не испытывал потребности, в течение дней, если не часов. Воплощение совершенно свободного разума, он не мог быть чему-то необучаем, и для существа, до недавних пор никогда в истории этой вселенной и даже до неё не державшего записей, имел прекрасно структурированные записи. Казалось, даже его мультяшно-стилизованный почерк — элемент дизайна.
На первой странице было нарисовано 22 Старших аркана, по номерам, исключая 0 и XXI, вынесенных отдельно, и 4 колоды младших, часть которых под игриво написанным Chalices была заштрихована от двойки до шестёрки. Был закрыт и прямоугольник Колеса Фортуны.
На следующем развороте была расшифровка значений каждого из арканов, почти нечитаемо сокращённых до нескольких букв, набросаны пунктиром популярные сопряжённые комбинации.
На следующем были выписаны события и достопримечательности в связке с возможными сценариями от карт, которые они уже видели, и некоторых Старших Арканов. И неизвестные в раскладе занимали Люцифера больше всего.
Он выложил карту с уже обведёнными и помеченными местами на простыни и постучал по глянцевой поверхности ногтем.
— Слишком много, чтобы проверить даже в несколько ночей. Надо определиться, с чего начать.
И где были они в картине каждого возможного сценария. Хоть гадай и ворожи, взывая к духам ночи.

[Lilith]

– Множество возможных вариантов, один из которых состоит в том, что пальцем в небо с направлением мы не попали, – с лёгкой иронией заметила женщина, прежде чем погрузиться в этот детектив, грозивший перерасти в экшен, с головой.
Самаил был лёгок на подъем и это Лилит всегда нравилось, как и количество подчас безумных, сложно реализуемых в его нынешней форме идей, которые рождались в его голове если не по щелчку пальцев, то уж точно не после тягостных раздумий и многочасовых подсчётов. Всё предусмотреть было невозможно, она как никто другой это знала и зачастую (но не всегда!) предпочитала сначала прыгнуть в омут с головой, а уж потом разбираться, сколь он глубок, как оттуда выплыть и чем дышать. Но не теперь – сейчас они столкнулись с силой опасной и если даже им это не грозило непосредственно смертью, в чем ведьма не была уверена, как минимум упустить колоду вновь и продолжать погоню посредством кругосветного путешествия с захватом всех мало мальски известных им мест силы, ей не хотелось. Ещё меньше желалось уподобиться гончим, несущимся по запаху уже сотворенного артефактами и раз за разом упускающими добычу. А потому Лилит следом за Самаилом отбросила всякую игривость, сделалась серьезной и собранной. Придвинулась ближе, нависая над плечом бескрылого и заглядывая в записи.
– Я бы попробовала начать с дворца Дожей, несмотря на то, что охраняется он наверняка не хуже дворца Папы в Ватикане, едва ли во всей Венеции ещё найдется подобное место, – Лилит ткнула пальцем на площадь Святого Марко, – Если же этот символ величия остался без внимания, то через Мост вздохов можно попасть прямиком в тюрьму. Экскурсионный тур блеск и нищета Венеции. Два в одном! Что думаешь?
Это было всего лишь предположение, равно как и выбранный прежде город на воде. Даже подкреплённое некоторыми логическими выводами, оно оставалось попыткой, ткнув пальцем в небо, обнаружить под ним путеводную звезду.
– Или мы можем сделать проще, – женщина встала с кровати и после недолгих манипуляций вытащила из сумочки друзу аметиста на простом кожаном шнуре. Поговаривали, что обработанный камень определенной формы лучше подходит для всякого рода магии, но Лилит придерживалась иного мнения и почитала природные формы лучшим проводником, – Можем отыскать сильный фон, но боюсь, что в Венеции это может не сработать верно. Всё же многие здания и места здесь обладают гораздо большей силой, нежели арканы Алистера Кроули. Особенно, если речь идёт о младших арканах.
"Если они вообще здесь имеются." – добавила про себя ведьма, зажимая друзу в кулаке.

[Lucifer]

— Воспользуемся девизом Google. Нет, не тем, который «don't be evil» и убрали в этом году.
Все каламбуры современности и шутки про дьявольское везение, конечно же, на нём. А где бы они, проклятые, были, без сумасшедшей удачи и разбалансированных в их пользу костей судьбы? В сюрреалистичном Аду горы из черепов и колючий костяной песок рассказывали истории погибших, куда менее интересные и разнообразные, чем выживших, и даже не слишком поучительные.
— М-м-м, соборы на сладкое? — поинтересовался Люцифер. — Ничего не имею против танцев в церкви после нелегального проникновения в музеи, конечно же. Можешь даже помолиться Тривии сейчас, или положимся на случай.
Рациональные способы его привлекали, хотя он при игре в морской бой чаще попадал наугад с мыслью «там точно что-то есть», чем методично простреливая всё по диагоналям; обращение за помощью и иррационально выстроенные ритуалы гадания — отвращали. Но магнетизм — объективная величина.
Его наблюдение за манипуляциями Лилит прервал грохот погашенного телефона вибрацией по столу. Мужчина не признал ни контакт, ни номер, ни даже мессенджер и голос. Последовал разговор:
— Да? — спросил Люцифер, с громкостью голоса заметно меняя и тон, и общее впечатление: из мурлычуще домашнего в гулко отражающийся от покрытых специфически и заметно пахнущих антиплесенью стен звонкий командный. — Откуда у тебя этот номер? А. Это ты.
«Да, я, и даже если бы я захотел, я не мог бы выкинуть из памяти все пятнадцать логинов в соцсетях и мессенджерах, которые ты поменял за последние пять дней».
Люцифер посмеялся, а потом ответил:
— Момент, я включу громкую связь.
Лилит он подмигнул и сказал:
— Охуенные истории из Рима с любовью, дорогая, — после чего тапнул пальцем по динамику и зазвучал незнакомый глубокий мужской голос с рыкающим призвуком, очень неловко орудующий английским, который Самаил предпочитал.
— Зиб на связи. Я в Риме, прошёл по следу памяти и переписки нашего органиста. Тут была зачарована квартира, поэтому я почти потерял облик и след, но это какая-то секта. Нашёл книгу с шифрами и записи о ячейках и местах сбора. Тут упомянута какая-то сеть коммуникаций имени Люцифера. Я думал, это может вас заинтересовать.
Упомянутый Светоносный сидел, широко расставив ноги и сцепив руки локтями на коленях в замок пальцев и, спустя паузу, протянул особенно хищно своё «excelent», после чего сказал:
— Оставайся рыть, Крысий Хвост, и шли как можно чаще новости. Звучит просто невероятно интересно.
Звонок умер, не добравшись до заветных 1:00 на экране. Улыбка дьявола была острее ножа и серпа.
— Ты знаешь, что в Венеции работает самая старая сеть газового освещения в Европе? С медалью имени, — он театрально развёл руками и сделал поклон головой, — меня на мосту и девизом Fiat Lux. Проблема в том, что я не знаю, где мост, но исторические здания в 19ом веке к ней вполне могли подключать.

[Lilith]

– Десерт с привкусом мирта, – охотно согласилась Лилит, предвкушая совершенно другое. Приключение, предстоящее им, манило отнюдь не своей сладостью, не обещанием увлекательной прогулки – скорее оно походило на охоту. Самый смак был в том, что ещё не ясно было, кто здесь хищникк, а кто добыча и кто кого в конечном итоге переиграет, окажется хитрее и успешнее. Азарт нарастал.
– Ты знаешь, я не слишком люблю возносить молитвы небесам. Ни ночным, усыпанным звёздами, ни дневным, увенчанным солнцем, – Лилит чуть повела рукой, качнув маятник. Фиолетовый камень сорвался с внезапно лопнувшего (не иначе, как от старости), шнура, упав с глухим стуком где-то между мостом Риалто и Санта-Мария-деи-Мираколи. Лилит приподняла бровь, а потом ухмыляющееся её лицо обернулось к Самаилу. Сказать, она, впрочем, ничего не успела – завибрировал телефон.
– Ребята с юмором, – с тонкой, невесомой улыбкой пропела Лилит, явно думая уже совсем не о занятных совпадениях и толстых отсылках, а о мосте. Мостов в Венеции было столько, что проверить их все за ночь едва ли представлялось возможным. Время же, как это бывает во всякой погоне, работало не на них. Женщина скосила взгляд на карту, на чудом не расколовшуюся аметистовую друзу, затем на мост Риальто. Выглядело это как бред, ощущалось точно так же – большой пешеходный мост через Гранд канал наверняка наводнен туристами и в этот час. И тем не менее.
– Слышал выражение: "хочешь что-то спрятать – спрячь это на самом видном месте"? – весело, в тон собеседникам, спросила женщина, – Как насчёт пешей прогулки через Гранд канал?
Тонкий палец Лилит уткнулся в самый известный и древний из венецианских мостов.

[Lucifer]

— В этом мы с тобой всегда были похожи, — кивнул Люцифер. Проблема в том, что он привык играть нечестно, а теперь упал почти на дно сил и возможностей, в то время как Лилит всегда поднималась. У него соблазн захныкать и попроситься на ручки к тому, кто возьмёт, был куда больше. Он противостоял, но предложенную помощь принимал куда охотнее.
— Конечно, если бы держал топ-100 девизов своего существования — этот был бы в верхней половине списка. Пошли.
Правда, большую часть их моциона типичной парочки успешных и красивых супругов они проводили за инструментами поиска, старыми и новыми. Онлайн карты в плотной застройке Венеции неистово сбоили, и надежды добыть достоверную версию карты позапрошлого века в сети прямо на ходу не было. Он быстро отказался от идеи стучать по уже наполовину закрытым магазинам сувениров и фальшивого и/или нелегального антиквариата, если такие ещё работали в изрядно опустевшем, но не до конца закрывшемся от достаточно смелых туристов городе. Дурзе ведьмы и современной туристической карте было сложно как-то ещё помочь, но, если точно место найти будет сложно, можно попытаться переключиться на людей.
Тогда Люцифер снова позвонил демону. Приобняв Лилит одной рукой за талию и предложив ей один наушник, он мысленно поблагодарил человечество за кучу повседневных чудес, избавлявших его сейчас от головной боли и зуда под черепом в попытках дотянуться сознанием за полстраны. Зиббату продолжал копаться в вещах покойного и выкидывать куски информации о рангах, ячейках, опознавательных знаках и обычных местах собрания этого Ордена, с которым они имели дело, спрашивать что-то конкретное было сложно. В конце концов кот сдался и, уже откровенно ворча в телефон, сказал:
«Это всё, что я мог разобрать. В апартаментах жили разные люди, и они за собой убирали следы».
Люцифер поскрёб щёку, искоса глядя на спутницу. Блики на очках от ночных огней превращали её из материальной привлекательной женщины в огненного духа, которым ей быть всегда шло.
— Хорошо. Я тебя отпускаю. Возвращайся, когда позову.
Шумный вздох и шорох на том конце трубки стали единственным ответом, после чего воцарилась тишина. Оставаться без защитника, которого можно было в любой момент дёрнуть и кинуть перед собой живым щитом и источником заимствованной магии было неприятно, но дожидаться, когда бы он в своём темпе допрыгал до Венеции сам, продолжая тратить силы на Земле, когда можно было отпустить восполнить их в Аду, казалось решением рациональнее.
— В Ордене не так много сильных магов, много простых шестёрок, церковная иерархия, часть придерживаются традиционного дресс-кода, часть конспирируется, — подытожил всё услышанное Люцифер. — Как думаешь, мы сильно вызывающе одеты?
Они дошли до моста и заняли одну из небольших смотровых площадок над каналом. Мужчина перекинул локти за перила, лихо крутя мельницу наушниками за спиной. Туристический поток к такому часу уже редел, далеко не все гости Венеции останавливались в отелях в городе или на ближайших островах, куда бы их развезли в поздний час катера, а поезда на большую землю становились реже. Но всё равно выцеплять глазами людей, полагаясь на фокус и общий портрет искомых друзей было сложно. Люцифер снял очки и стал прикрывать правый глаз. Мир окончательно расплылся, реальный свет в нём перемежался с бликами нематериальных эманаций.

[Lilith]

Конечно похожи – иначе черта с два ему удалось бы исполнить тот трюк с умыканием девицы из Эдемского саду. Да и едва ли он стал бы падшим, обретя свободу, а с ней и кучу проблем на свою голову. В том числе и ад – то ещё местечко, хоть тамошний контингент Лилит до сих пор вспоминала с куда большей радостью, нежели Эдемский. Разве что эргономика подкачала, да и дизайн на её вкус оказался слишком однообразным в своей мрачной серости. Светящиеся сталактиты кое-где развлекали взор, но света не хватало сильно. И не только его.
– Вот я и не ожидала услышать от тебя такого, – несколько лениво, беззлобно, с едва угадывающейся на губах усмешкой сказала Лилит, подхватывая друзу и пряча её в ладони. Камень был тёплым, как если бы успел прогреться на солнце. Хоть в комнату сквозь узкое высокое оконце попадали лишь отсветы фонарей и редкие холодные лучи луны, большую часть времени сокрытой за пузатыми облаками.
Уговаривать Лилит долго не пришлось, не было и долгих женских сборов перед прогулкой по ночной Венеции. Только приятное предвкушение где-то чуть ниже солнечного сплетения. На губах женщины заиграла улыбка.
Воздух ощутимо пах сыростью – то была не просто близость воды или запах прорезающих город каналов, но запах близящегося дождя – его Лилит не перепутала бы ни с чем.
– Кажется, дождь собирается, – процитировала она малоизвестный советский мультфильм, почти сохранив интонации поросёнка. Вскоре, впрочем, стало не до иронии – Зиббату вышел на связь и Лилит, взяв любезно протянутый ей наушник и не преминув для пущего удобства прильнуть к Самаилу плотнее, обратилась в слух. Тем более, что информация и впрямь была занятной.
– Я думаю, в самый раз, чтобы прослыть грешниками, которым очень необходима исповедь. Или, по меньшей мере, раскаяться, – ответила женщина, отдавая наушник обратно Самаилу и игриво выставляя ногу в разрез и без того не в пол, плаща. Платье было и того игривее, но это Самаил мог бы рассмотреть разве что в номере. Правду говоря, в сложившейся ситуации и зная, что, возможно, придется побегать, Лилит предпочла бы брюки, но кто же знал, что отпуск ей придётся перенести и планы слегка изменить.
– Полагаешь, есть повод поменять гардероб? – уже более серьезно спросила женщина, раздумывая над тем, что магов этих может оказаться не так и мало на них двоих. Другое дело, что на стороне парочки "туристов" есть элемент неожиданности, а значит, и преимущество первого хода.
– Неподалеку я видела один карнавальный магазин, уверена, там бы нашлась парочка сутан, но к сожалению, он закрыт, а откладывать наше мероприятие до завтрашнего дня мне бы не хотелось. Думаю, что ты и сам согласишься.
Лилит оперлась о перила и прикрыла глаза, подставляя лицо первым моросящим каплям. Да и обратиться к дару, чтобы искать нужное, так было проще – обычное зрение здесь было лишним. Магический камень, сунутый наспех в карман пальто, но всё ещё настроенный на поиск, ощутимо нагрелся и затрещал. Лилит, мысленно костеря себя, на чем свет стоит, обхватила кусок аметиста ладонью, обрывая лишние нити. Совсем с ума сошла. Ещё бы немного и он бы запросто взорвался в её кармане. Ну или бы треснул. Хотелось верить, что второе.
– Мы близко, – потирая ладонь в попытке избавиться от неприятного ощущения жжения, сказала ведьма.

[Lucifer]

В ответ на сарказм дьявол приложил руку к груди и почти промурчал:
— Живу, чтобы удивлять.
Если бы только слишком много хорошего не обращалось худом, ему бы было, чем заняться, до конца вселенной. И об этом он думал, держа Лилит под локти. Как бы не пресытиться. Поэтому он не торопился переключаться руками с локтей на зад.
— Нет. Я просто размышляю, что нам бы не привлекать внимания среди закрытой недорелигиозной организации. Идти туда с видом, будто так и надо, мы свои, и минимально провоцировать в остальном.
Стоило учесть и много других нюансов.
— Даже если бы мы явились ряженые, это вызвало бы больше вопросов и подозрений.
Хорошо, что он забыл пёструю гавайку, потому что когда Люцифер не надевал что-то более-менее классических цветов и фасонов, он имел привычку становиться кошмарно пёстрым пятном на фоне серой реальности. Магия тоже будет вне лимитов, скорее всего, какими бы они сильными ни были, относительно магов Ордена, достаточно одного ясновидца, видящего, что они что-то скрывают, чтобы задаться вопросом, что и зачем.
Мужчина немного отвлёкся, и не заметил, что произошло с маячком Лилит. Взяв руку своими пальцами, холодными, в отличие от ладони, он погладил её вдоль и между уже начавших стираться рисунков и кивнул в сторону узкого прохода между лавками у начала моста, откуда они и пришли, и каменной стеной. У одного из терявшихся в тенях за яркими огнями человека там аура горела как солнце.
— Чувствуешь? Почти святой человек. Пошли.
Единственное, о чём им, может быть, следовало тревожиться — это то, что их собственные поступки лежали на них слоями, как узоры на дамасской стали, и хотя никто из них не купался в крови девственниц и младенцев, как было положено адским отродьям, довольно давно, сердце своей виной не тяготилось, но чужие проклятия и ненависть не проходили бесследно никогда.
Да уж, пожалуй, им вернее было б представиться грешниками, ставшими свидетелями гибели брата ордена на острове, посетовать на демонов и карты, сказать столько правды, чтобы все забыли попросить их представить себя.
Это план.

[Lilith]

– Даже не будь там дюжины магов, едва ли у нас вышло бы не привлечь внимания, – с короткой усмешкой заметила Лилит, – гораздо лучше привлечь его правильно. В противном случае, нам понадобится гораздо больше времени на выяснение всех подробностей так, чтобы не разворошить это осиное гнездо и случайно не обратить на себя лишние взоры, да. Но тогда есть риск, что за нас это сделают детища мсье Алистера.
Ведьма рассуждала весёлым, чуть мурлыкающим тоном, что даже пройди кто мимо них, нипочём бы не догадались о значимости предмета сего обсуждения. Да Лилит и сама, казалось, не относилась к их предприятию достаточно серьезно – всё больше как к увлекательному приключению. Но то было поверхностно, хоть и не совсем далеко от правды.
– Если бы мы прибыли ряженые, то придумали бы душещипательную историю о новых адептах прямиком с греческих островов, которым непременно нужно совершить паломничество по всем монастырям ордена. А уж повод для сего мероприятия можно сочинить всегда, – Лилит небрежно пожала плечами, – Но раз сутан у нас нет, то и этот вариант нам не годится.
Последнее Лилит добавила чуть насмешливо, то ли не желая зацикливаться на недостойной внимания возможности, то ли затем, чтобы Самаил не воспринял эти допущения всерьёз – всё же этот пазл даже в ведьминой голове сложился не до конца, и для его реализации следовало бы учесть ещё много факторов. Желательно, имея на руках гораздо больше данных относительно всего Ордена и его структуры. Но это была уже совсем другая история.
Воды Гранд Канала лизали зеленоватые от старости камни с той же леностью, с которой Лилит обводила взглядом пешеходный мост, не цепляясь ни к кому взглядом, но при этом беззастенчиво рассматривая каждого. Недолго.
– Спасибо, – прошептала женщина в ответ на заботу, – Всё в порядке.
Боль отступала быстро. Оставшаяся после неё горечь скорее относилась к чрезмерной увлечённости этой погоней, допустить которую мог бы неоперившийся юнец, но не разменявшая очередное тысячелетие ведьма. Она аккуратно вынула ладонь из рук Самаила и взглянула туда, куда он показывал. Ещё бы чуть-чуть и они его упустили. Темная фигурка быстро скрывалась за спинами туристов и местных парочек, коих было меньше, чем днём, но всё же немало.
– Вовремя, – с некоторой ревностью заметила ведьма, только что проигравшая падшему даже в столь плачевном состоянии, - Идём.
Брат орденец двигался достаточно быстро и им периодически приходилось вновь обращаться к истинному зрению, дабы не только не потерять его из виду, но и не спугнуть. Кто его знает, что у него припрятано за пазухой на такие случаи. А Лилит по яркому свечению догадывалась, что много всего.
Вскоре показался купол церкви Санта-Мария деи Мираколи, подсвеченный полумесяц люнета. Тут Лилит ускорилась, беря за ладонь бывшего любовника и тем вынуждая идти быстрее и его.
– Подождите! – раздался чуть звенящий голос ведьмы. Двигаться дальше за мужчиной, скрываясь, было невозможным – редкие туристы забредали сюда в это время суток. Правду говоря, прятаться сейчас было и незачем.
– Будем импровизировать, – шепнула она Самаилу, ничуть не сомневаясь в его способности выдумывать на ходу иль подхватить любую высказанную идею.
– За вами не угнаться, – позволяя себе дышать чуть чаще и тяжелее, пожаловалась ведьма незнакомцу, останавливая того практически на пороге церкви. Всё было предельно просто – он заметил их раньше. Мимолётный взгляд скользнул по фигурам ещё пару поворотов узкими переулками назад. Можно было бы помыслить, что это ничего не значит, но интуиция твердила другое, а ей ведьма доверять привыкла. Даже на достаточном расстоянии и в таинственной полутьме этого квартала не сомневалась, что был тот взор цепким и увидел достаточно, чтобы узнать впоследствии их по аурам. Или одеждам и рыжим бликам на волосах.
– Кто вы такие? – обернувшись, неприветливо спросил священник. В отличие от лёгкого, едва заметного французского акцента Лилит, который за последние годы стал её излюбленным, итальянский орденца был кристально чист. Держался он несколько надменно, не без спеси. Да и вообще мало чем походил на священнослужителя. Если не считать характерных одежд. Была в его повадках некая властность.
– Вы именно такой, как я себе представляла, – Лилит обезоруживающе улыбнулась, затем обратила восхищённый взор к Самаилу, – Правда же, милый?

[Lucifer]

— Предадимся спонтанному и страстному interactive storytellingу. Чур, я первый.
Однажды в конце восьмидесятых, когда он устал от героинщиков, тусовщиков, панков, ночных гонщиков, и окунулся в нёрдскую тусовку, где были MUDы, pen'n'paper и прочие игрушки, он впервые ощутил, как иногда он легко потерять интерес к реальности, превосходя всех в силе, даже если это сила убеждения, даже если он пользовался божественной настойчивостью ненамеренно. И сейчас он разрывался между привычкой пойти, снести три короба откровенной околесицы, и посмотреть, сработает ли теперь, и желанием в кои-то веки поиграть честно, зная, что мир под тебя, даже если захочешь, всей тканью не прогнётся.
Конечно, Лилит его обогнала с началом социализации, когда он примерно прикидывал, как это полагается честным лжецам, имена, вспоминая то, что нашёл Зиббату. Но кто же он такой, чтобы ограничивать свободную женщину. Он, вместо этого, подстроился, держа её пальцами под локоток, и кивнул незнакомцу:
— Эрик Леду. Это моя жена, Элиз, — сухо представился мужчина, кивая. Ему пришлось прикусить щёку, когда он понял, что, даже без намерения, надавал им довольно говорящие имена и Лилит ещё по носу щёлкнул.
С лица орденца всё ещё не сползало изумление, а дьявол добавил:
— Мы встретили брата Тровато на Санторини, когда отдыхали с женой.
— Тровато — послушник. Откуда вы? Северная Франция?
— Пардон, месье. Мы всего лишь адепты и да, мы из Франции. Наше общение с юным маэстро было случайным и прискорбно скоротечным, если бы не страшное событие, мы бы не искали вас.
Им бы сейчас с Лилит нарядиться Котом и Лисой, он слепой, она хромая, и разыгрывать уважаемого человека как Пиноккио на потеху владыкам судеб. Незнакомец сразу сделался суровее.
«Бинго. Местный. Спасибо, Крысий Хвост».
— Что случилось?
— Мы точно не поняли. Он охотился за каким-то артефактом, а мы отдыхали. Появился некий демон, похожий на Вавилонскую блудницу со Львом, и вытянул из послушника все силы. Мы следовали за чудовищем, но нашли только труп и серный запах.
В вечерней полутьме на лице мужчины прокатились желваки. Он глядел им обоим в глаза по очереди и, спустя паузу, проглотив, наверное, «я не должен, но», сказал:
— Следуйте за мной.
Погладив руку жены, Люцифер опустил голову, улыбнулся, и громко подумал:
«Я же ничего не напутал?»

[Lilith]

"Посвященная Богу, значит?" – Лилит наскоро выудила из закромов сознания одно из толкований и едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть, оповещая всех о том, что она по данному поводу думает. Пришлось думать скромнее. Тем более, она сама хороша – подала такой "пас", что Самаил вполне бы мог отфутболить его обратно и сильнее. И был бы в своем праве. Поэтому Лилит до поры до времени молчала, позволяя бывшему любовнику мешать правду с ложью в приближенных к идеальным пропорциях.
"Смешать, но не взбалтывать", – громко подумала в ответ Лилит. Так любил говаривать один её знакомый химик, увлекающийся не только современной наукой, но и старинными магическими и алхимическими выкладками. Лилит среди оных смогла найти даже вполне занятные и вполне жизнеспособные, хоть большинство и не выдерживало никакой критики.
– Он удивительно прекрасно играл на органе. Такая потеря для Ордена. Музыка и таланты, как известно, могут открыть многие двери. – Лилит скорбно склонила голову, вплетая мелкие яркие детали в повествование Самаила. С тем, чтобы священник не мог слишком глубоко задуматься над основной историей. Некоторые вопросы, которые рано или поздно возникнут, оставались без ответа. Ни Люцифер - Эрик, ни она сама ещё ни разу не назвали имени орденца, не обмолвились и о том, каким образом вообще узнали его, чтобы следовать за ним темными проулками, когда половину пути французским интуристо следовало бы идти вдоль хорошо освещенной набережной главного венецианского канала.
Орденец, однако, пока такими вопросами не задался – видимо, не ожидал столь вопиющей наглости от желающих приобщиться к тайнам, да и история пестрила не только милыми подробностями. Смерть ходила с ними рядом. Быть может, стояла за плечом и у него самое. Пахнуло страхом – не трусостью, а тем самым, первородным, данным человеку как инстинкт сохранения себя и своего потомства. Спесь слезла с лица орденца, движения стали чуть более суетливыми. Хоть держался он неплохо, но Лилит могла бы поклясться, что за этой нервозностью стоит что-то большее. Может, артефакт уже показывал зубы и оттяпал кому-то палец.
В лоне церкви было темно. Зажжённые свечи чадили, многие уже потухли и исходили дымом, но орденец вел их дальше – этот антураж предназначался для непосвящённых. Гулкое эхо каблуков разливалось по зале и Лилит в очередной раз прокляла свою любовь к ним.
В задних помещениях свечному освещению предпочли электрические лампы. Разница была разительной. Лилит понимающе хмыкнула, учуяв запах вполне мирских блюд.
Комната, в которую их привели, по размерам главной зале уступала значительно, но всё же имела размеры куда более внушительные, чем полагалось бы монашеской келье.
– Брат Алонзо, – удивленно проговорил крупный, внушительный итальянец, буравя взглядом вошедших. Прочие, находящиеся в комнате, замолчали, спешно свернув беседу.
Рассказ пришлось повторить вновь. Но теперь к нему добавилось имя, что придало ему немало веса вкупе с уже имеющимися подробностями.

[Lucifer]

Главное — не переглядываться и не перемигиваться слишком сильно. Но они знали друг друга слишком давно и хорошо, чтобы вообще нуждаться в координации с враньём. Когда легко заканчиваешь друг за другом мысли и каждую вторую реплику в голове слышишь «аха, я так и знал, что ты это скажешь», знай себе продолжай играть в словесный пинг-понг на чистой импровизации, да наблюдай, как другой либо смеётся, либо немного бесится и планирует месть после тонкой поддёвки, понятной только двоим.
Они зашли со старого входа, некогда находившегося на уровне улиц, но, со временем, оказавшегося на уровне пирсов, теряясь среди гондольеров, заканчивающих свой не очень удачный в этот неспокойный год рабочий день.
— Вам придётся вспомнить всё в подробностях и рассказать на встрече. Чем вы занимались там?
— Не поверите — отдыхали, — он нашёл руку Лилит и переплёл пальцы с её, сжимая.
«Давно играла в экстрасенса в процессе холодного и горячего чтения публики? Вот сейчас самое время вспомнить, будет очень много имён».
Сложно не стать охлофобом в сборище людей, которые, насколько он понимал, или их ячейка, разнесли его Бардак и убили половину ведьм из свиты и ещё больше невинных посетителей. Ещё сложнее даже не подпускать в мысли ждавший момента расплаты гнев, потому что момент этот был не здесь и не сейчас.
— Адепты Леду, — кивнул «Эрик». Невысказанный вопрос — «адепты?» — повис и растаял в воздухе, по мере того, как двадцать человек на встрече распределялись в круг, чтобы каждый мог смотреть в лицо каждому и приветствовать. Хорошая тактика, чтобы замечать чужаков. Но не таких, как они.
Не важные люди, скучные люди, смыть из памяти следующей бутылкой виски люди, в основном — итальянцы, два испанца, три греко-итальянца, один черногорец, и они, французы. Когда, и очень скоро, дело дошло до них, новичков, которых, логично, подозревали или же видели как источник очень срочной информации, Люцифер дёрнул губой: «У меня есть идея», и сказал:
— Послушника Тровато мы встретили случайно, он играл на древнем органе, который долго молчал в исторической церкви на острове. Или, по крайней мере, мы так думали. Он вёл себя странно, когда мы попытались выяснить, что же конкретно произошло с ним и этим органом — сбежал. При нём был артефакт, какая-то серебряная — э-э-э, пластина, дорогая?
То, что происходило на острове, и правда напоминало горячечный бред, даже в памяти, и от этого стучало в висках. Обещания силы для исполнения всех желаний, рокочущий орган, которому вторят рокочущие недра, какая-то давно забытая и занесённая взаимным разочарованием и горечью, чтобы быть правдой, свежая и яркая страсть, и шёпот карт, которые не сыграли себя так, как планировали, руками слабого хозяина, попытались захватить более сильных, не смогли — или не захотели, в этот раз, и умчали прочь. Может, за море, а может — за полмира.
— В любом случае, я никогда не встречал таких вещей до этого. Заниматься отслеживанием ковена ведьм из Израиля, которые вмешивались в трафик магических предметов на протяжении последних лет — это мне понятно... — он брал и сдавал собственных же девчонок, которые до сих пор искали его, с потрохами, планируя только лично их следом отловить и сказать, чтобы перестали маяться дурью и залегли на дно нормально, кто ещё этого не сделал. Айназ, вампирша под его покровительством, ныне пользующаяся паспортом Маргариты Вильнёв, например, точно нуждалась в нагоняе, и больше отлагать каминг-аут как временно смертный, но точно не мёртвый, Люцифер не мог.
— А вы, случаем, не приходитесь родственниками Элен Леду, послушнице?
Вопрос прозвучал очень не к месту, и это было сложно не засечь в уме, но всё, что сделал в ответ «Эрик» — с видимым облегчением улыбнулся:
— Что с того?
Может, это и был случайный вопрос, просто чтобы прояснить детали — в конце концов, имя возможного куратора из памяти недавнего разговора-доклада от демона он не добыл. Да и здоровый заряд паранойи больше заботился о картах, с которыми сталкивалась Лилит, но не он. Если карты выбрали жертвой место встречи очевидно до этого не связанных послушника, прибывшего работать с древним инструментом, и дьявола с дьяволицей на своём маленьком и знакомом очень многим в нынешней экологической ситуации квесте, то ничто не мешало им ударить в такой же узел на новой петле событий. Это пока они жонглировали обманом с врагами, выведывая, что знали и как замешаны с творением Кроули они.

[Lilith]

"Давненько."
– Да, серебряная пластинка. Чуть больше пластиковой карты, милый. Я бы хотела рассмотреть узор, но, увы. Тем не менее, даже издали было видно, что тонкая работа. Даром, что серебро. Точно могу сказать, что вещица не сегодняшнего отлива. Антикварная. Не отказалась бы подержать её в руках, – с лица Лилит почти не сходила улыбка. Сегодня она избрала для себя роль этакой очарованной тайной и возможностью к ней прикоснуться, женщины. С таких и спрос меньше, и отношение снисходительнее. Лилит не единожды замечала, что и доверия они вызывают больше – в самом деле, не ждать же от таких сложносплетенных интриг. При этом следовало, конечно, балансировать на грани – сочтут "дурочкой" – тут же отправят погулять и позволить умным дяденькам решать все вопросы без твоего участия. Поэтому через миг Лилит- Элиз сделалась чуть более серьезной, а голос стал более бархатистым, таинственным. В отличие от Самаила, она всё помнила как теперь – от дрожащей в нервном возбуждении, ещё не желающей уступить зову самых потаённых уголков своей сути, толпы до отблеска солнца на гребнях волн перед прыжком.
– Мне тоже в тот день он показался странным, – кивнула женщина, прикрывая глаза, – Мы последовали за ним вглубь храма. Под зданием оказался целый лабиринт. Что удивительно, факелы на стенах горели, будто ходом постоянно пользовались. Если бы не они, мы бы ни за что его не отыскали. Но даже так, когда мы пришли – было слишком поздно. Несчастный лежал изломанной куклой на берегу грота. Шея была располосована, – Лилит внимательно обвела взглядом присутствующих, недолго помолчала, прежде, чем продолжила: – Но крови, что удивительно, на камнях и одеждах несчастного почти не было. Только в воде.
Такое уж важное замечание! Но Лилит было интересно взглянуть, какой знак в этом увидят орденцы, которые, казалось, случившимся с послушником, были обеспокоены немало.
Её саму тревожило отнюдь не это, а заданный после вопрос. Фортуна им улыбалась уж слишком явно и ведьме после всех злоключений с Таро Тота в этом виделся оскал. Уж не артефакты ли постарались вновь?
"Чертовски странное совпадение. Ты ничего необычного не чувствуешь?" – спросила она мысленно Самаила. Уж слишком всё гладко шло.

[Lucifer]

— Похоже на одержимость и ритуальное убийство, — сказал один брат. Люцифер кивнул, сохраняя серьёзное выражение лица, нехарактерное для него, но уместное для его личины, и, среди обсуждающих голосов, спросил:
— Там всё, что могло гореть — горело… Вы знаете, что это такое?
Они с Лилит — знали, но никогда не стоит упускать случай получить немного информации бесплатно.
— Сами как думаете?
— Похоже на мотивы Таро. Я не до конца уловил все сюжеты. Или понял, что это было такое, что сгубило послушника. Оно не казалось живым, или даже материальным…
— Таро Тота, оригинальная колода, — кивнул брат Алонзо. — Вы можете не знать, и мы, признаться, тоже столкнулись с колодой впервые недавно. Таро не подвластны нелюдям и связаны с нашим миром, но…
«Как будто по сценарию, что они должны с нами этим поделиться этими знаниями».
— Но?
— Но мы теряли членов Ордена с первого столкновения, и, судя по всему, это Карты играют людей, а не люди — Карты. Вы точно не знаете, с чем столкнулись?
Они знали. И, следуя дьявольскому кодексу джентельменов-ублюдков, на вопрос в лоб полагалось переставать темнить и блефовать и вскрывать карты.
«Ладно, мы знали, что это может быть ловушкой. Расскажи, сколько надо, и выбираемся как можно скорее».
Тот брат, который спрашивал про послушницу Элен, однофамилицу, очень внимательно за ними наблюдал. Люцифер старался не отслеживать его взгляд своим, но у него волосы приподнялись на затылке. Имя взялось из списков кого-то из недавно погибших, которые раскопал Зиббату, он вспомнил. Тщ-щёрт, это было действительно очень рискованная и слабая позиция, вот что значит, когда с плохой памятью темнишь, не подумав.

[Lilith]

Всё шло слишком гладко и это настораживало, ломало удовольствие от игры. Подвох чудился в каждом взгляде и каждом жесте. Во всякой брошенной фразе. Испытующие взоры добавляли специй в это неудобоваримое блюдо, делали его почти съедобным. Почти. Послевкусие горчило на языке. Ведьма нутром чувствовала, что всё шло сильно не так, несмотря на то, что ситуация выглядела идеальной. И только когда Самаил произнес мысленное “ловушка”, Лилит наконец смогла расслабиться, сколь бы абсурдным это ни казалось. Теперь, когда пазл сложился и детали его наконец встали на свои места, можно было вновь получать удовольствие от этого славного отпуска в занимательной компании.
— С древними артефактами сложно быть уверенными в чем-то на сто процентов, — женщина говорила мягко, будто даже напевно, растягивая гласные, — А уж с колодой Кроули связано столько легенд и предрассудков — это вам любой эзотерический форум расскажет.
“Раз уж информации мы здесь не получим, то хотя бы развлечемся?”
— Блудница наверняка влияла на низменные людские желания, давала им вырваться из оков моралей, этических норм, — Лилит знала, что до этого собравшиеся в зале орденцы дойдут и без её слов, как только будут обладать достаточной информацией о том, что произошло на острове. Быть может, уже дошли, — Что касается остальных карт — можно только догадываться.
Учитывая тенденцию с колесом Фортуны и второй встреченной ими картой, сделать это было не сложно. Карты едва ли несли в себе хоть какую-то практическую пользу для кого-либо, разве что этот “кто-то” желает погрузить мир в хаос. Такие экземпляры, конечно, в истории и жизни ведьмы, конечно, встречались, но, к счастью, не часто. В целом, эти артефакты годились разве что на то, чтобы быть лекарством от скуки, да и то крайне ограниченное время.
“Сейчас”, — мысленно проговорила она, посылая ментальный удар по “благодарным” слушателям. Сплетенный на скорую руку, за мгновения разговора, когда нужно было помимо отвлекаться на то, чтобы следить за общим магическим фоном и собственно орденцами, он едва ли мог нанести серьезный вред, но ведьма надеялась хотя бы на то, что дезориентирует противников.
— Премного благодарны за прием, но нам с мужем нужно срочно вернуться в отель, — широко улыбнувшись, Лилит взяла Самаила за руку и двинулась в сторону двери. Спиной. Хмурый взгляд итальянца, чью защиту столь скупая атака даже не пробила, заставил Лилит остановиться.
“Я вот думаю, а мы сильно торопимся? Хочешь сувенир на память?” — Лилит бросила взгляд в сторону почти потерявшегося в густых тенях книжного шкафа, — “Может, одолжим у почтенных мужей пару книг, чтобы не скучать на обратном пути?”
Раз уж просто уйти не вышло, хотелось покинуть это гостеприимное место с музыкой.

[Lucifer]

— Колода Тота — не древняя, — одновременно поправили Лилит и её «муж», и один из братьев. Повисла небольшая солидарная пауза, но в неё по воздуху свистели очень тяжело заряженные взгляды.
«Дорогая, ты переигрываешь».
Конечно, Люцифер никогда не был против наведения чертовщины с пожаром и паникой (ладно, был, но не принципиально). Но вот ему некстати вспомнилось, что, кажется, именно Орден Иуды разнёс его Бардак в Эйлате и ощутимо для всей его бессмертной непрошибаемости ранил тогда, и его суждение о примитивности сектантов в плане магии в сравнении с ними, тысячелетними практиками, резко запросилось на пересмотр.
— Кто вы? — оборвал и строго спросил один из братьев. В тенях колдун заметил, что кисти троих сложены ограждающим от вреда знаком.
Ну, понеслась. Это было всё в тот же момент, когда Лилит выбросила волну энергии. Мужчина рядом с ней вскинул руку и широким жестом поднял щит следом. В начавшемся бою не было криков и не было звуков, но гул от дрожащей во время одновременного колдовства нескольких сильных смертных магов ткани реальности заставлял стены вибрировать и землю ходить ходуном. Незримая атака выбросила белые, золотые и голубые искры об его материализовавшийся щит, и тогда ещё погас свет.
«С ума сошла? Их больше, они экзорцисты, закидают…»
Боже-боже, скребнуло что-то в его подсознании, посмотрите-ка, как потеря всесилия и веры в себя сделала из отпетого безумца, который хохоча скидывал других и учил на примере своём летать без крыльев, ничего не боясь, трусливое и трясущееся за своё дряхлое существование ничтожество…
Под кожей в темноте зло походили желваки. Будто вновинку по роже четверо на одного получать, а? И не такое переживали. Нет, они дерутся, и это даже будет месть.
«Потанцуем. В сторону, к выходу!»
Люцифер не церемонился, отпихнул Лилит прямо локтем, а онемевшую от удержания щита против ответных атак руку поднял наверх, и сосредоточился, призывая к жизни тот один инструмент, который сама судьба ему вписала в распоряжение в эту историю, той памятной медалью, тем случайным предположением на основе просто вспомнившегося факта, сродством стихий, имён и характера. Газовое освещение конца 18 века в Венеции уже немного утопло, вместе с постепенно уходящими под воду улицами, домами и памятниками, и, даже если фонари поднимали, как свидетельство прошлой эпохи, и иногда зажигали для туристов, старые коммуникации лежали на уровне прежнем, здесь.
Потолок прорвало с громким хлопком и шелестом падающей каменной крошки. В помещении буквально рвануло белым газом. Люди закашлялись, обожгло глаза и глотку и самому Люциферу, но он действовал по тому плану, который в последнюю секунду для себя сложил.
— Я знал, — кашлял кто-то, за его голосом во вновь воцарившейся среди клубов едкого дыма тьме лязгнула сталь, — Леду — сирота!
— Я исправлюсь в следующий раз, — прошипел фальшивый родственничек.
«Нужно выбираться и запереть их здесь, если не хотим вместе с ними полечь».
Система освещения из-за снизившегося туристического потока по соображениям безопасности и экономии была отключена, но остатки газа в трубках были достаточны, чтобы отравить такое замкнутое пространство, как подвал исторического здания.

[Lilith]

К атаке орденцы оказались готовы. Хотелось присвистнуть от восторга и восхищения. Её дисциплинированности и подозрительности часто не хватало для этого. Зато хватало реакции, а быть может, и везения. И только благодаря этому Лилит до сих пор была жива.
"Она старше любого из них, а из некоторых скоро песок посыплется", — радостно пояснила первая женщина, которая была старше их всех вместе взятых. Вместе с упомянутой колодой.
Тишина звенела тревожно магическими всплесками. Орденцы были сильны. Большинству магов, мелким сошкам, требовались пассы руками, выкрикиваемые гортанно и властно заклятия, но эти были птицами другого полета и это дело уже не представлялось ведьме таким простым. Происходящее вскоре перестало видеться игрой, а напряжение и выступающая на лбу испарина становились всё более явными.
"Адовы орденцы. Прости, но твоё мрачное убежище мне никогда не нравилось", — Лилит послала эмоциональный реверанс в сторону бывшего любовника. Уголки губ ведьмы дрогнули в тончайшей улыбке. И тут же вновь сомкнулись в прямую линию.
Лилит послала очередное, уже теперь узко направленное заклинание в щит самого слабого из противников, надеясь если не услышать, то прочувствовать как расползается тонкая сеть трещин в силовом поле, но почувствовать ничего из-за бесцеремонного толчка Самаила не успела. Правду сказать, чудом успела выбросить заклинание в нужном направлении.
"Ты вообще на чьей стороне?" — возмутилась ведьма, больше от удивления, чем от злости. Быть может, даже вслух — в этом она не была вполне уверена. Тем более, что даже мысли утонули в рванувшем газе, что уж говорить о словах.
"И кто из нас после этого с ума сошел?"— вопросила Лилит, моргая после вспышки и закашливаясь от дыма. Перед глазами плясали разноцветные мушки, но обращать внимание на такие мелочи было некогда — балки перекрытия опасно трещали.
"Как бы это прелестное местечко не сложилось подобно карточному домику," — озвучила мысленно свои опасения ведьма, хватая Самаила за руку.
"Прикрой наши спины и бежим. Сейчас уже явно не до танцев и расшаркиваний с гостеприимными хозяевами".
Лилит шла быстро, несмотря на то, что после вспышки в этой тьме видела с трудом. Зажигать магический "фонарь" было сейчас, пожалуй, опаснее, чем переломать ноги в подземных коридорах церквушки, и Лилит это делать не спешила, ориентируясь по тончайшим магическим импульсам, которые посылала вдоль прохода и к стенам.
Камни здания натужно стенали, то и дело по ним пробегала лёгкая невидимая в такой тьме рябь, будто приют орденцев вот-вот накроет предсмертная агония. Пришлось перейти на бег. Лилит потянула предплечье бывшего любовника сильнее, вынуждая его ускориться.
— Здание очень близко к каналу. Плесень и влажность уже наверняка разъели часть фундамента. Ты был прав, колдовать там было все равно, что кричать в горах, где часты камнепады. Бежим.
Сейчас, как мнила ведьма, были проблемы поважнее, чем летящие в спину проклятия. Здание со всей его многовековой историей грозило вот-вот похоронить в летописях их самих.