Собственно, когда Крысий Хвост объявил общий демонический шухер, а директор их бродячего цирка уже был готов действовать по красному коду режима штатного пиздеца — импровизировать, делая вид, что всё так и задумано в его простроенной под случайное стечение обстоятельств хитровыебанной многоходовочке, а вовсе это не принесло его случайно на волнах безбрежного и очень тяжёлого для смертного тела запоя, всё стремительно и разрешилось. Люцифер сам отпил из пинты, перед тем как-то отнюдь не испуганно и даже игриво протянув:
— О-ох ты ж бля! — после чего крутанулся вокруг своей оси, попросив заранее зрителей сдать реквизит, пока надевал назад одежду, и только собрав все опустошённые или почти опустошённые стаканы, переспросил:
— А, что, чем там я болен? Аутизмом или б-б-б, — картинно заикаясь и при этом скалясь во все неприлично ровные, хоть уже и закуренные и пропитые кофе до желтизны зубы, предположил маг, — б-биполярочкой?
Но, к сожалению, перебить очарование Михаила, который решил обработать его очередной вероятный привод, с текущим уровнем магического присутствия Люцифер даже трезвый, сытый и отдохнувший не мог. Не то что после настоящей магии под видом фокусов. Всё, на что хватало его — это сдерживать мелкие судороги, бегающие по рукам и ногам от недосыпа и злоупотребления волшебством, да держать в железной хватке своей воли всех демонов, которые от присутствия архангела становились изумительно беспокойны и ничтожны.
— О чём ты, какой дебош. Это была мирная раздача некошерных хлебов, чтобы немного разогнать томный настрой. Ничего криминального я не сделал.
Ну, за исключением карманной кражи и так почти пустой карточки за пять минут до, но ему же надо было на что-то опохмелиться и нажраться вновь до того, как её владелец заметит пропажу, да? Заигрывания с почти ненужными ценностями и вероятностями немного скрашивали тотально не способному жить среди людей ответственно и порядочно и не рискуя по пустякам Люциферу существование.
— Предъяви закон или инструкцию, где написано, что мы не можем пить пиво и показывать фокусы во время эвакуации, — показав сероватый кончик языка, меняя одну сигарету во рту на другую, хихикнул дьявол. Жирный кот послушно раззявил клыкастую пасть и сгрыз бычок, с отвратительным звуком блюющей в бачок после ночи в клубе школьницы отрыгнув фильтр. Прикурил Люцифер от руки, ленясь искать ей зажигалку в правом кармане плаща, когда нагрузил себе на тот же локоть стопку из полулитровых стаканов.
— А что, — пыхтя сквозь зубы и сигарету, он убрал с глаз стремительно отрастающие ниже скул и по подбородок волосы, и поднял неровный взгляд, — надо?
По-хорошему — надо, но тут ведь как. Самаил — перфекционист, и терпения у него чуть, поэтому, всякий раз проваливая возможность доходчиво донести, чего он хочет от остальных, с первого раза и добиться нужной работы, он предпочитал разбираться сам, как понимает нужным. А со своей гибелью, которую закладывал в возможные риски вместе с тенью — сынку Тюра, и недавним возвращением из мёртвых по кускам, бесполезным и не имеющим как минимум до Дикой Охоты никакого контроля над важными событиями, над которыми ему бы следовало иметь контроль, он вообще никак не разбирался. Это же были его проблемы, а его проблемы, если не решались с наскока, просто игнорировались как данность всё того же режима штатного пиздеца в его жизни. Подумаешь, он катается тут на поездах пьяным и раздумывает предложить Микки повторить Евротур и рвануть либо в Амстердам, либо в Братиславу. Впрочем, одним глазом в TripAdvisorе, он уже ознакомился с картой берлинских баров и приметил что-то достаточно гранжевое, чтобы завалиться и спросить, не у них ли свистнул стаканы. Ну или компенсировать спизженную тару уже в виде переплавленного стеклянного чего-нибудь, потому что рука начинала затекать уже теперь.
— Тут тридцать минут, если не спешишь, — он показал выбранный Tarantino's Bar и, поправив на переносице круглые очки с тёмно-розовыми стёклами, хмыкнул. — Пойдём вдоль штрассе — расскажешь, не поспел ли у тебя следующий урожай
тропических фруктов, которые считают, что заигрывать со мной — отличная идея.
Он оскалился, недобро, но крайне задорно, после чего свободной рукой, выпрямив ладонь, сделал плавный жест всей кистью, и пришпиленные кружком вокруг него адские гончие встали и сгрудились с правой стороны. Рукокрылый кот, заменявший ему живую пелерину плаща, переполз на обратную сторону, косясь на Михаила оранжевыми глазами. Говорить с военачальником врагов, когда он, по-хорошему, и Люцифера считал чужеродной сволочью, ассимилировавшей его обескровленный род в свою армию воров и шлюх ради собственных целей, шеду не собирался, но контакт разных сторон раскола наблюдал не впервые и ему было интересно. Что же до его призывателя, опутанного демоническими пактами, с бледной и порядком истощённой нездоровым образом жизни и недавним колдовством аурой, почти неотличной от любого рядового мага из смертных или бесчисленных полукровок старших народов, то он довольно щурился на фасады исторической и современной застройки Берлина вдоль по-божески четырёхполосной и озеленённой с двух сторон Инвалиденштрассе. Не видел, впрочем, Люцифер ни одной чёткой линии, даже закрывая левый глаз полностью, чтобы не обращать внимание на ауры прохожих и не искажать себе перспективу ещё больше. Но в этом была прелесть его мировосприятия сейчас: слепота и тишина, избавление от любых воззваний и бремени мира, чтобы получить шанс просто послушать его как он есть, суетный, сиюминутный, но с точки зрения бессмертного — абсолютно безмятежный. И тогда следовало вспоминать об ужасе, что крадётся извне и из глубин его непостоянной сути, неизбежных пороков.
— Я вот с Уриэлем встречался, он тоже на Земле прохлаждается. До сих пор.
Что могло значить либо что Привратник в край обленился и ассимилировался — во что Самаэль не верил, даже наблюдая у того тяжёлые стадии сибаритства, либо что Уриэль всё ещё в опасности и история может повториться, а скрываться на Земле, где охотников за нарушителями больше, оказывалось проще.
— Меня к себе пустил пожить, — открыв левый глаз и посмотрев на Михаила, добавил, опять улыбаясь, дьявол. — Ты объясни ему ласково, что со мной лучше дружбы не водить, он с её последствиями может не справиться? Только ласково, и чтобы он всерьёз задумался и взвесил всё, и не понял, что это я просил. А то я беспокоюсь.
И проблема была даже не в тёмной сучности вещей, что Люцифера запросто описывала басня про женщину и змею из «Прирождённых убийц» (вот тут, скорее, нет, он не поступал подло ради подлости), а в том, как его собственная дьявольская удача и неуязвимость и запасной туз в рукаве искажали мироздание, которое любит игру с нулевой суммой, и крали у других, неизменно раздавая неприятности самым близким, хотел он этого или нет. Где-то шлялась его божественная сила, так люто ненавидящая его самого, что вполне способная догадаться уничтожить всё, что он считал ценным, исключая его самого, пока он смотрит и сделать ничего не может. Он мог пытаться убить его и не оставить следов, запросто, и вернуться вновь, когда след подостыл, стал неочевиден для всех, кроме Люцифера, который знает, как мыслит освободившийся от любого кодекса психопат, потому что сам им был где-то внутри.
