[04.03.2019] Сталь и камень

[Fidelma Law]

ВРЕМЯ И ДАТА: 4 марта 2019 года

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Рим, Италия, старый военный бункер

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: John Addington, Fidelma Law

СИНОПСИС:
В некоторые места лучше не ходить, если не хочешь, чтобы тебя потом преследовали кошмары по ночам.
Здесь шершавые стены, гулкая тишина, чудится запах крови - а кто знает, может, она там и правда есть? - и кожей можно ощутить чужую боль, чужие страдания. Иногда, чтобы добраться до истины, нужно разбередить странный покой этих мест.
Однако в своём желании узнать больше об опытах авелиан над живыми существами Фидельма окажется не одна.

[Fidelma Law]

Она уже было подумала, что основная угроза миновала.
Конечно, очень хотелось на это надеяться.
Но куда там.

Сперва было тревожное хлопанье крыльев, словно они угодили прямиком в гнездо летучих мышей. А может, это действительно было гнездо?
Затем она почувствовала и услышала движение – что-то не то скользило, не то ползло по стенам, со всех сторон, перекрывая дальнейший путь. Запах. В нос ударил настолько сильный, едкий запах чего-то трудноопределимого (не то гниль, не то мертвечина, не то аммиак, а может, всё сразу), что Фидельма поднесла руку к лицу.

От выстрела зазвенело в ушах.

Когда Морис заговорил, хотелось ответить: я понятия не имею, что теперь делать. Похоже, мы умрём, приятно было познакомиться. Оставалась, правда, ещё призрачная надежда, что слизь просто не даст им возможность сбежать, но тот, кто вывел эту дрянь, делал это явно не ради таких полумер?

– А... бежать нам некуда, да? – робко поинтересовалась Фидельма, зачем-то вскидывая голову, будто оттуда, с потолка, может прийти помощь. Или, на худой конец, божественное откровение – в нынешних обстоятельствах не помешало бы и оно.

В рефлекторном порыве защититься она выступила вперёд и воткнула трость в движущуюся к ней навстречу фигуру из слизи. Та оказалась настолько плотной, что трость намертво увязла.

Морис сказал, что она приняла её черты. Не было времени задуматься, как такое возможно.

Фидельма отпрянула в тот же момент, когда полупрозрачная рука схватила бы её. Запах был невыносимым и казалось, что впитывался в поры. Существо поглотило трость и та теперь застыла посередине тела, будто какая-то причудливая трубка. Фидельма не могла этого увидеть, но по звукам и движениям догадалась, что достать трость обратно уже невозможно.

Существо становилось всё ближе, застывшая на стенах пелена слизи влажно шевелилась.

Фидельма вспомнила Осло. Границу между двух миров. Слово, убившее человека.

Перед ней с Морисом был не человек, но терять-то всё равно уже нечего.

– Зажмите уши, Морис, – сказала она и на всякий случай повторила, уже настойчивее: – Зажмите. Потому что я не знаю, как это подействует на вас.

Два слога, коротких и прерывистых. Слово отзвучало, увязло в пелене. Какое-то время – мгновение, два – Фидельма думала, что ничего не вышло. Затем слизь отступила: стало легче дышать. Существо потеряло черты, размягчилось, а затем пространство вокруг них залило водой.

Трость с сухим, но громким стуком упала на пол.

[John Addington]

Бежать было некуда. Монетка грозила оставить ожог на коже, поэтому Джон вытянул цепочку поверх куртки. Тут же завоняло палёной тканью и этот запах органично присоединился к омерзительной вони вокруг.
Отчего-то подумалось, что с этой вонью, въевшейся в одежду, не справится даже хвалёная химия Нанны, которую она намешивала из всех моющих средств подряд. О том, что сейчас всё закончится, думать не получалось. Даже о том, что надо бы оттащить слепую от склизкой твари, подумалось в последнюю очередь. Шок у него что ли? Или сердце всё-таки решило угробить собственного носителя прежде, чем это сделает перезрелое желе? Джон помотал головой. Так постоянно делало начальство, вдруг и ему поможет?
Не помогло.
Дельма не добавляла спокойствия и уверенност в проичходящем. Ну хорошо, заткнёт он уши, а дальше что? Она скомандует желе "сидеть" что ли? Если она тоже подопытная, то с неё станется.
Монета жгла всё сильнее.
Дальнейшее Джон запомнил урывками: он подносит руки к ушам, но зажать их как следует не успевает. И те звуки, которые прозвучали, проникли-таки в разум смертного. Отчасти.
Если бы Аддингтон знал, что Слово влияет только на людей, то был бы несказанно удивлён: из этого выходило, что слизь была некогда из его вида. А это значило, что вся генетическая структура была переписана. Наверняка возник бы вопрос о божественном вмешательстве в природу человека, а это означало Совет Богов, суд и приговор. К счастью, или к несчастью, о Слове Джон не слышал ничего. Зато он слышал само Слово.
Или думал, что слышал.
Серебряная монетка на груди с профилем римского императора сверкнула так, что вода вокруг нагрелась. Сознание прояснилось и Джон убрал руки от ушей.
- А вы полны сюрпризов, - дрожащим голосом сказал он, - вы так с самого начала могли?
Не важно. Он спрашивал из чистого любопытства, потому что отсюда надо было убираться как можно скорее. Неуверенно шлёпая по воде, Аддингтон подобрал трость и сунул его в руки Дельмы.
- Идём, - коротко велел он.

После произошедшего встреча с мега-кузнечиком уже не так пугала и они миновали его без особенных сложностей. Четвёртый ярус был почти не тронут.
Открытые двери камер и кабинетов говорили о том, что здесь работали люди, но ни души не осталось. К огромному счастью старого агента.
- Что вы там хотели найти? - Спросил он. - Со мной вы управитесь быстрее. И уйдём отсюда. Честное слово, если в римских катакомбах мы встретим обычного зомби, я обрадуюсь ему как родному!

[Fidelma Law]

Только теперь Фидельма понимала: это единственное оружие, которое у неё есть.

Тростью вполне можно было проломить череп, если приложить достаточно усилий и желания; проблема лишь в том, что Фидельма не всегда могла вовремя отреагировать на угрозу. И не всегда эта угроза имела материальные очертания. Слово же, как выяснилось не так давно, было частью неё: застыло на кончике языка, сидело теперь фоновым знанием, напоминая о себе, как укус комара. Вроде бы жить можно, но если начнёт зудеть...

Интересно, а в Агентстве что-нибудь про это знают? Есть у них какие-нибудь данные, скажем, об археологических раскопках, о месте, откуда – предположительно – это Слово взялось? Труд ей говорила об архангеле Гаврииле – точнее, намекнула, дав возможность самой делать выводы, – но очевидно, что распространяться оно начало не только с него.

– Возможно, – неопределённо ответила Фидельма на вопрос Мориса. Большего, к счастью, не потребовалось.

На четвёртом ярусе было тихо. Ни следа магии, ни шороха, ни каких-то подозрительных завываний. Никакой опрокинутой мебели или мусора на полу. Из первичного «осмотра» следовало, что люди отсюда просто... ушли.

Двери помещений были открыты. Звук распространялся по коридору легко и свободно: мебели или каких-то других препятствий в коридоре не было. Турелей и ловушек, очевидно, тоже. Хотя ловушки и турели – вещь куда более понятная, чем искусственно выведенные чудовища.

– Я... – Смешно сказать, но после встречи с человекоподобной слизью Фидельма уже не была уверена, что хотела бы здесь задержаться. Вопросов у неё и без того накопилось немало. Однако она продолжила: – Я хотела узнать, что могло здесь остаться. Может быть, они... не всё успели убрать отсюда.

Что здесь располагалось, когда она была в этом бункере в прошлый раз? Теперь, когда за ней и Морисом никто не гнался, можно было покопаться в воспоминаниях, попытаться что-то из них выудить. Фидельма знала об активаторах, запрятанных в стенах, только потому, что сектант, которого она тогда сопровождала, пользовался ими. Ей было известно о тайном ходе, потому что о нём она слышала из чужих разговоров. Звучали ли тогда крики? Нет, потому что она бы запомнила. Вероятно, все помещения тогда держали на замке. Что произошло потом?

«Мы всё предусмотрели. Они ничего не найдут».

При ближайшем изучении здесь тоже оказались камеры. И они тоже работали. Не служило ли это место «наблюдательным пунктом»?

Искать отчёты об опытах, конечно, было бы бесполезно. Фидельма ощупывала стены, столы, мониторы, пространство вокруг оставленной техники, и ничего, кроме грубоватых форм, не находила. Но даже этого ей было достаточно, чтобы сделать нехитрый вывод: помещения имитировали кабинеты. Возможно, именно здесь вели всю нужную документацию?

Двинувшись дальше по коридору, Фидельма, выставив руку справа от себя, наткнулась на что-то, очень напоминавшее прутья клетки.
Клеткой это и оказалось.

Внутри из мебели была только койка, привинченная к полу, и стол. И – почему-то – ещё один монитор.

– Если здесь тоже кого-то держали, – предположила Фидельма, – возможно, стоит быть готовым ещё к гостям. Пожалуй, вы правы, Морис. Пора отсюда уходить.

[John Addington]

Откровение Дельмы не слишком обрадовало Джона, но цель, с которой они пришли сюда, совпадала. А это значило, что здесь наверняка было что ловить. На их счастье, было спокойно, никто не мешал осматривать помещение. И Джон осматривал, пока глаза на лоб не полезли: кабинеты сменялись камерами с решётками, клетками и аквариумами. Как в хреновом фильме про теорию заговора и опыты с суперсолдатами.
Аддингтон потыкал в кнопки включения компьютеров, просто так, чтобы убедиться, что железо действительно дохлое. Если бы он держал такую лабораторию, то точно не доверил бы основные данные железу: только бумажные носители, которые никто не сольёт в сеть и которые легко увезти или уничтожить. Интересно, глава этого центра такой же параноик как он?
Выдвигая ящики без всякой системы, Джон бегло проглядывал бумажки, но по делу ничего не находилось: ни черновиков отчётов, ни счетов, ничего. Личные записки, корпоративные приглашения в виварий. Надо думать, что виварием это место и было.
Наконец, Аддингтону повезло: рабочий монитор с доступом к камерам. Бегло проверив их и разблокировав дверь, Джон вернулся к Дельме.
- Если этот центр оставили, - негромко спросил он, - то почему не отрубили видео? Любоваться ксеноморфами вместо сериала на ночь?
Вопрос был любопытным: пожалуй, как только они окажутся наверху, он дёрнет ребят Уайта, чтобы проверили линии связи, записи и другую электронику.
Сам он, немного подумав, пристроил в косяк двери спичку без головки, чтобы место точно нашли.
- Да, - вздохнул он, - найти здесь что-то будет непросто, но если что-то и можно, мои люди найдут. Давайте выбираться. Надеюсь, эта ваша абракадабра отгонит ту прыгающую тварь от входа.
Но отгонять её не понадобилось. Выход был пуст и Джон даже думать не хотел, куда подевался гигантский кузнечик с камер. Чёрт бы с ним, пусть боевики разбираются.

Катакомбы после бункера показались лёгкой прогулкой. Ни ужаса, управляющего разумом, ни тварей неизвестного происхождения. Только кости, да иногда разлагающиеся тушки мелких животных и птиц. Даже запахи не казались больше тошнотворными. Вышли они в стороне от машины Джона. Вернее будет сказать - выползли. Ход зарос и частью оказался засыпан.
- Туда, - вот теперь Джон ухватил слепую за локоть, давая понять, что не отпустит никуда без разговора. Если вообще отпустит.
Машина была большая и очень тяжёлая - Аддингтон предпочитал внедорожники даже когда речь шла о прокатных авто. По-джентльменски открыв дверь, он помог Дельме забраться в салон и захлопнул дверь. Забрался на водительское место и закурил. Потом достал из бардачка телефон, набрал номер и коротко переговорил с кем-то, кого называл сержантом. Только потом завёл машину.
- Здесь рядом мотель, - заметил он, - можно будет умыться. Но я жду от вас откровенности, Дельма. Кто вы, какого чёрта здесь происходит и какое отношение к этому комплексу имеете вы? Я уже понял, что вы - подопытная. Но этого мало. Взамен, - он сделал паузу на затяжку, - если моим людям удастся найти что-то, касающееся вас, вы узнаете.
И он замолчал, сосредоточившись на дороге.

[Fidelma Law]

Гостей, однако, не последовало.

Дальнейший путь прошёл без приключений. Всё, что преследовало Дельму вместе с Морисом в катакомбах – душный, сладковатый запах разложения. Больше они не разговаривали, и Дельма не знала, что ответить на озвученные ранее вопросы. Ей и самой хотелось бы знать, отчего в бункере оставили видео. То, что часть экспериментов вышла из-под контроля ещё в присутствии авелиан – очевидно. Но что происходило потом? Они какое-то время изучали плоды своих «трудов»? А может, намеренно превратили это место в то, чем оно было сейчас?

К тому же, всё ещё оставалось непонятным, над кем они проводили опыты. Слизь, о которой говорил Морис, и которую удалось убить Словом – результат явно каких-то совершенно диких скрещиваний. Только вот каких?

Снаружи повеяло свежим воздухом. После затхлости древних коридоров Фидельма впускала его в лёгкие не без удовольствия, только всё облегчение несколько портил тот факт, что она, похоже, попала.

Было очевидно, что так просто уйти Морис ей не позволит.
Сильная хватка его пальцев на локте только подтверждала его решимость.

Фидельма не стала спорить и послушно села рядом с водительским местом. Раз – Морис сел рядом. Два – потянуло запахом подожжённой сигареты. Три – открыл бардачок, с кем-то переговорил по телефону. Четыре – глухой звук мотора.

«Выбирай, Дельма. Правда или ложь».

На сидении она опустила голову и согнула спину, как будто захотела враз стать меньше.

Пахло дымом, гудел мотор.

– Что вы хотите, чтобы я ответила? – Вопрос прозвучал как-то обречённо. – Вот так просто взяла и всё сразу рассказала? Назвала имена? Если об этом узнает кто-то из людей, из-за кого я пришла туда, мне конец.

Её и без того по голове не погладят, как только узнают, что она сунулась в бункер без их ведома.
Но какой у неё выбор?

– Я расскажу, что знаю, – добавила Фидельма спустя некоторое время, – как только приедем в мотель.

Всё-таки перспектива умыться после всего пережитого несказанно воодушевляла.
*** На месте она сняла ботинки, отставила к стене трость. Наощупь пробралась к ванной и не без удовольствия сунула руки под холодную воду. На коже, казалось, осело что-то вроде мелкого песка.

– То, что вы там увидели, – начала Дельма, снова оказавшись рядом с Морисом, – последствия деятельности одной... ну, для удобства назовём эту организацию «сектой». Я называла её «братством».

Если Морис хотел от неё откровенности, то следовало бы начать с Англии. С детского дома, похищения, опытов. Однако казалось странным вот так рассказывать незнакомому, по факту, человеку о своей жизни. Записывать на диктофон оказалось проще. Жаль, что его под рукой не было.

– Я в этой секте жила с детства. Мне было, наверное, лет восемь, когда меня увели. Детали я плохо помню. Всё происходило далеко отсюда, в Англии, наверное. Мне что-то кололи, держали на операционном столе. В том бункере пытались вывести вампиров, таких, знаете, совершенных существ, новую расу, физически контролируемую. Меня похитили примерно с той же целью. Говорили, что у меня появится цель. Что я – солдат божий.

Дав Морису возможность «переварить» всё услышанное, она добавила:
– Я родилась оборотнем и надо мной пытались сделать то же самое – вывести новую расу, внедрить природные способности в человеческий облик, всё такое. Я точно была такой не одна, но до сих пор не знаю, сколько оборотней ещё было и что в результате получилось с ними.

[John Addington]

- Что сочтёте необходимым, - пожал плечами Джон, совсем забыв, что его спутница этого не увидит. Именно так: не что может или разрешено, а то, что считает необходимым. А он посмотрит, насколько это важно и ценно.
Вместо ответа он кивнул, снова позабыв, что Дельма слепая. Лишь спустя минуту опомнился и озвучил сухое "принято".
Всю дорогу он обдумывал произошедшее, своё поведение и поведение Дельмы. Иногда кривился своей несообразительности, иногда думал, что произошедшее к лучшему - у девчонки будет меньше поводов лгать. Какая-то информация о местных у него была, сопоставить и проверить часть слов будет возможно. Но принимать на веру он не собирался ничего.

Мотель был плохонький, но с душем и даже горячей водой. Пока Дельма умывалась, Аддингтон вышел из снятого на ночь номера и вернулся с двумя стаканами кофе из автомата. С едой придётся потерпеть до утра, итальянцы ни за что не откроют маназины и забегаловки раньше десяти.
Поставил оба стакана на стол и уселся на кровать - слушать. Информация частично сходилась с тем, что он знал. По крайней мере, в той части, которая про вампиров.
- Кровососы долго не живут, - заметил он.
Если Дельму похитили маленькой, значит ли это, что она уже прожила дольше, чем любой из вампиров? Если да, то почему? Потому что она не чистокровный человек? И почему сейчас переключились на полноценных людей? Потому что завершили эксперименты на оборотнях, или потому что люди - более удобный генетический материал? Осмысленное ему не слишком понравилось; стала появляться крамольная мысль, что эту женщину можно использовать более рационально. На всякий случай Джон уточнил:
- То есть, вас понесло в разгромленный бункер за результатами экспериментов. Документами, данными, чем-то ещё, верно? Зачем? По личной инициативе?
Он поморщился, представив, что они там нашли вместо этого. Колдовская мерзость, которая абсолютно неуправляема. Дельма была полезной там и он дал ей возможность вывернуться из неудобного вопроса.
Почесав подбородок, Джон спохватился. Есть же кофе.
- Возьмите кофе, - предложил он, протянув стаканчик. Стал смотреть, насколько женщина готова доверять ему. Возьмёт, или нет?

[Fidelma Law]

– Да.

Ответ был коротким и ясным; и никаких объяснений за ним не последовало. Почему-то казалось неправильным оставить заданный вопрос висеть в воздухе, словно недосказанность причиняла Дельме реальные, физические неудобства.

А может, так оно и было.

Кофе? Кофе она не пила практически с того самого момента, как её выпустили из импровизированной лаборатории – то есть, никогда. Первая робкая попытка, закончившаяся неприятным послевкусием и головной болью, не в счёт. Эксперименты, похоже, как-то повлияли на вкусовые рецепторы: ничего крепче воды Фидельма зачастую не пила.

Но это был жест вежливости, а Фидельма была не из тех людей, кто подобное игнорирует.

Помедлив немного, она всё же приблизилась. Повела ноздрями, определяя источник запаха. Неловко ткнулась в руку и, едва коснувшись пальцами чужой руки, отпрянула. В Морисе она угрозы не чувствовала, но реакция эта была рефлекторной.

Присев на свободную кровать, Фидельма коснулась губами к отверстию в крышке стаканчика, больше делая вид, что пьёт. Оставленный на коже привкус отдавал сильной горечью.

– Ну, – решилась она нарушить неловкую паузу, – что вы собираетесь делать дальше, Морис?

Пока что ей самой трудно было определиться, что она испытывает из-за всех этих откровений. Как прежде уже ничего не будет; ясно это уже сейчас. Тишина номера несколько успокаивала после той беготни в бункере; а ещё всё высказанное, может быть, приносило облегчение.

– Вы же так просто это всё не оставите, да?

[John Addington]

Взяла. Что ж, неплохо. Возможно, с ней что-то получится.
Джон молчал. Ждал её слов, и она заговорила. Довольно предсказуемо - всех всегда интересует, что дальше. Сам Аддингтон ни за что не сказал бы, что дальше: решение он ещё не принял. А раз так, можно и ответить на вопрос Дельмы. Так, как нужно ему.
- Отдохнуть, - он сделал глоток обжигающего кофе, - может подремать до завтрака. Потом взять билет на самолёт и домой. Или вы имеете ввиду более отдалённую перспективу?
Кофе прокатился по пищеводу, больше согревая, чем бодря. И надо было бы выпить чаю, потому что возраст, давление и сердце. Но после пережитого нужно было упорядочить мысли и, может, немного понервировать женщину. Много нервировать оборотня - не самая разумная идея. После паузы Джон продолжил:
- Ничего, - пожал он плечами, - с лабораториями будут разбираться люди из Агентства, у них больше полномочий. А вы, - он позволил себе драматическую паузу, - вас я, наверное, забуду упомянуть в отчёте. Старый стал, память подводит.
Как-то так он это сказал, что стало понятно, что никаких проблем с памятью у него нет. И её поведение запомнил, и странные звуки, которые она воспроизвела и уничтожила тварь, и её не слишком откровенные откровения. Запомнит и проверит.

- Меня ведь тоже просто так понесло, - неожиданно признался он, - думал осмотреться на месте, хотя знакомая предупреждала, что будет плохо. Не думал, что настолько.
Он пересел поудобнее.
- Вы не помните, где именно в Англии вы жили до братства? - Вопрос был не менее внезапным.
Если он сможет отследить пропавших детей, пусть и пятнадцать лет назад, есть шанс прижать британскую часть секты за киднеппинг и финансовые махинации. Было бы неплохо, но это из области мечтаний. Сейчас есть более насущные проблемы. Одна из них - что делать с Дельмой. В расход отправить её можно всегда, но стоит ли?

- Вас устраивает то, что делают люди из братства?
- Джон снял очки и положил их на столик.
Он ждал тирады на тему "а что я могу сделать", или чего-то в этом роде. Почему-то в его прямых вопросах люди всегда искали подвох.

[Fidelma Law]

Фидельма исходила из того, что Морис, опираясь на её рассказ, наверняка начнёт искать сведения, подтверждающие или опровергающие её слова. А там... Что он, теоретически, мог бы найти? И что это дало бы ей самой?

Фидельма знала: авелиане хорошо умеют заметать следы. Визит в бункер, в общем-то, только это подтвердил. Они знали, что туда рано или поздно заявятся представители Агентства, и ничего, наводящее на новые следы, не оставили. Они, разве что, не рассчитывали, что кто-то со стороны сможет пробраться на другой уровень, обойти ловушку, наткнётся на существ, которые были людьми, но из-за каких-то диких скрещиваний между магией и наукой людьми быть перестали. Кто знает, что произошло, если бы кто-то из них – Фидельма или Морис, – остались бы в бункере одни. Можно сказать, им повезло.

Но он, Морис, мог бы найти нечто такое, что навело бы людей из Агентства на определённые мысли. Что это дало бы Фидельме? Хотелось бы ей сказать, что она знает, ради чего ввязалась в этот разговор со старым агентом, но это было не так. Многое, под силой обстоятельств, она готова была преодолеть. Много чего свести в одну логическую цепочку. Но сейчас у неё было ощущение, что события вокруг неё просто текут, как река, а она следует этому течению, не зная, куда оно приведёт.

– В Лондоне, – ответила она на первый вопрос Мориса. – Да, кажется... Это был Лондон.

Воспоминания о нём были обрывочны. О доме она теперь не помнит практически ничего, кроме шума дождя, криков, запаха печенья и крови. Попытайся она вспомнить родителей, их лица, протяни она руку, чтобы нащупать образ – и будет сплошная темнота. Да и то, едва Фидельма вышла наружу из лаборатории, в которой её держали, и едва стала просыпаться без кошмаров, как всё чаще начинала задаваться вопросом: может, ей всё это просто приснилось?

– Это бесполезно, – сказала она, будто Морис что-то ещё сказал. – Прошло много лет. Я жила в приюте и многое оттуда могло потеряться. Я...

Тут она остановилась, внезапно раздумывая, не дать ли Морису ещё одну зацепку, которая, возможно, его или кого-то ещё из Агентства привела бы к той давней истории с исчезновением.

После двух секунд размышлений она пришла к выводу, что хуже уже не будет.
– Я не говорила, что осталась сиротой? Моих родителей убили.

Приходил ли тогда кто-то из Агентства? Фидельма уже не помнила, но что-то ей подсказывало: без их внимания не обошлось бы. Для человека, который решил убить другого каким-нибудь более простым способом – допустим, ножом – там было слишком много крови.

Прежде, чем ответить на следующий вопрос, она помедлила. Но ответ тоже прозвучал достаточно коротко:
– Нет.

Это было довольно просто. Нет, её не устраивало, что делало братство; раньше дело было в том, что ей, возможно, чисто инстинктивно хотелось за что-то уцепиться. За какую-то идею. К нынешнему разговору обстоятельства вели её медленно, но похоже, что последний случай со Словом стал последней каплей.

Фидельма отставила картонный стаканчик в сторону.

– Спасибо за кофе. Мне, пожалуй, пора. Если я слишком долго не дам о себе знать, меня начнут искать. Будет нехорошо.

[John Addington]

Аддингтон покачал головой, прекрасно понимая, что Дельма этого не увидит. Мимолётная злость на секту, которая делает с людьми такое, перешла в уверенность, что просто так эту женщину он не отаустит. Дело было не в жалости, нет. Он не жалел её. В конце концов, она давно живёт со своим увечьем и наверняка свыклась с ним. Скорее он начал её... уважать.
Горячка боя схлынула, ушла, оставив пустые разговоры двоим больше напоминающим погорельцев.
- Простите, Дельма, - деликатно кашлянул Джон, - но я вас не отпущу. Мы с вами развлекались с нелюдью почти шесть часов, уже стемнело, здесь это быстро. Если хотите, дайте знать, что вы в порядке, и оставайтесь. Ночь лучше провести в спокойном месте.
Видят боги - Дельма заслужила отдых.

Немного подумав, он снова покачал головой.
- Нет, - сказал он, наконец, - простите, я не с того начал. Конечно, я беспокоюсь за вас, но причина моей просьбы не в этом. Вы прекрасно осведомлены о происходящем в мире, в том числе знаете про существование АМБ. Это значит, что ваше братство - не простые отморозки, которые используют нелюдей в своих целях, это значит, что оно претендует на звание ещё одного игрока на межмировой арене. Что, в свою очередь подводит нас к тому, что за ним почти наверняка кто-то стоит. Не может быть, чтобы братство прошло мимо внимания.
Сказанное было не так далеко от истины: само АМБ было создано богами, орден Иуды тоже кем-то управлялся, они только ещё не нашли, кем. Уайт был уверен, что за ним стоит его давний бывший друг. Вот и за сектой, у которой достаточно средств, чтобы подменять публичных персон допелями, должен кто- то стоять.
- А это, - Джон вздохнул, - нарушает всё, что можно нарушить.
Слово "Конвенция" он употреблять не стал.
Встал, смерял шагами комнату. С тоской посмотрел на значок "не курить" и продолжил:
- Я тоже не в восторге от методов моей, - он сделал паузу, - моего братства. Но опытов над разумными мы не ставим.
Это было правдой, но лишь отчасти. Нелюди изредка сами предлагали себя в качестве подопытного материала. Чаще всего, когда считали, что это нужно для дела. Да и сам Джон не гнушался экспериментировать над собой. Разница была в добровольном согласии, иначе боги не погладили бы по головке.
Джон остановился перед женщиной, потом отступил на шаг, чтобы не нависать над ней.
А, чёрт, как же сложно без визуального контакта! Насколько проще обаять женщину, даже нелюдя, когда есть прямой взгляд в глаза. Но Дельма не видит. Значит, нужно действовать иначе.
- Дать вам телефон, Дельма? Задержитесь до утра?

[Fidelma Law]

– Всё, – Фидельма коротко кивнула, будто в подтверждении сказанного.
Затем задумалась.

Прежде чем принять какое-то решение, следовало бы подойти к делу с рациональной точки зрения. Что ей могут дать такие игры «на два поля»? Обострённое чувство риска, двойную опасность, двойную угрозу разоблачения. Морис ещё не говорил об этом прямо, но этого, возможно, и не требовалось – по его формулировкам несложно было догадаться, на что он намекал. Не то чтобы она сильно радовалась подобной перспективе – но авелиане тем более не давали ей выбора. Даже иллюзию выбора не давали. Увели, спрятали, связали, чтобы не вырывалась, делали уколы, делали записи, затем выпустили и сказали: у тебя есть только мы. Ты – такое же орудие, как каждый из нас. Вера наша крепка, цели наши праведны, твоя жертва была необходима; ты не видишь, но можешь слушать. Никто её не спрашивал, хочет ли она быть исполнителем «благородной» миссии. И, может быть, нынешний разговор с Морисом – одно из последствий всех её предыдущих поступков, сотни маленьких шагов в сторону от авелиан.

В конце концов, просто ей никогда не было. И что с того?

– Ваша взяла, – сказала она наконец. – Что-нибудь придумаю, чтобы не вызвать подозрений.

Разговор оказался коротким. Условились на том, что завтра она должна будет появиться к определённому часу, и Фидельма выдохнула, как только опустила трубку и сбросила вызов.

Сильно легче, тем не менее, не стало.

В два шага она пересекла расстояние, разделяющее её от свободной кровати, села. Было непривычно тихо: не слышалось даже шагов, постукиваний и покашливаний других постояльцев за стенами.

– Ладно, Морис, – сказала она после недолгой паузы. – Давайте теперь начистоту. Что именно вы от меня хотите? Допустим, ваши люди что-то найдут в бункере. Допустим, где-нибудь в ваших архивах найдётся заметка, как... – «Как один мой родитель убил другого» – напрашивалась фраза, но озвучить её до сих пор казалось чем-то, сродни преступлению. – В общем, неважно. Что дальше? Мне хотелось бы знать, чего от вас следовало бы ждать.

[John Addington]

Разговор Дельмы Джон слушать не стал. Вышел куда-то, но вернулся почти сразу - слепая, судя по всему, только повесила трубку и теперь садилась на кровать. Ночная тишина казалась абсолютной. Даже там, в бункере, были звуки: шуршание вентиляции, дыхание, шаги. Здесь шаги глушил ковёр, а ткани в обивке мебели сводили все остальные звуки на «нет».
Джон сел обратно и внимательно изучил лицо женщины. Оно казалось непроницаемым, но тень усталости можно было прочесть. Или это он выдаёт желаемое за действительное?
- Не знаю, что вы вообще можете ожидать после всего, что с вами произошло, - вздохнул он, выделив «вы» и поморщившись от неверного тона. - Мы не едим людей и нелюдей. Не промываем мозги тем, кто живёт в согласии с законом, да и тем стараемся сперва эти мозги вправить. На моей памяти это произошло всего единожды и там был совершенно клинический случай. А я работаю дольше тридцати лет, мисс. Но у меня нет ответа на ваш вопрос.

Остро хотелось курить, но в европейских мотелях было нельзя. Достав сигарету из мятой пачки, Джон помял её в пальцах и втянул запах дрянного табака.
Подбирать слова оказалось неожиданно сложно: необходимость выбирать между иносказаниями и прямотой застучала в виске тупой болью. Он устал, она устала. Им бы спать лечь, а не разговоры разговаривать. Но он начал, а, значит, нужно продолжать.

- Стандартное предложение с нашей стороны, - Джон определился с тем, что лучше не ходить вокруг да около, - денежное вознаграждение и, в случае необходимости, убежище, новые документы. Если сложится - постоянная работа в штате. В ответ мы, - он скривился и поправился, - я хочу получать сведения о вашей организации. Немного. Обычно мне нужно знать, замешана ваша организация в происходящем, или мне искать в другую сторону. Сверх этого - что вы сочтёте важным. Контакт раз в пару недель. Я дам свой номер, а левую звонилку найти сейчас не проблема. Могу пообещать, что если вы расскажете, какие именно данные вас интересуют - я постараюсь их найти. Это всё, пожалуй.

Он помолчал, вслушиваясь в тишину. Описание сотрудничества было так себе. Вряд ли Дельме это нужно. Это риск и риск немалый. И вдруг сказал:
- Я заказал нам еды, но не знаю, что вы едите. Надеюсь, что угадал. Через полчаса привезут.

[Fidelma Law]

Стандартное, значит. Это хорошо, что её новый знакомый решил говорить прямо. С разговорами напрямую, когда ответы на основные вопросы на виду и нет пространства для додумываний, всегда как-то проще.

По крайней мере, он не потребовал чего-то невозможного.
По крайней мере, у неё есть шанс что-то прояснить в собственном прошлом. Другие не могут знать о тебе всё – а каково, когда ты и сам о себе мало что знаешь?
По крайней мере...

«Интересно, а как должен чувствовать себя человек в подобной ситуации?»

Молчание затягивалось.

– Еды? – Фидельма переспросила это с такой интонацией, будто не поняла, о чём речь. Затем кивнула. – Это хорошо. Я как раз успею подумать.

Примерно через час, после того, как Фидельма обнаружила в себе наличие аппетита, она ещё раз прокрутила в голове слова Мориса. Вспомнила Норвегию, Мюнхен, где ей довелось сделать в буквальном смысле открытие – и далеко не самое приятное. Вспомнила и всё остальное, что так или иначе не способствовало тому, чтобы в рядах авелиан она стала ещё одним обезличенным оружием. Затем сказала:
– Хорошо. Я согласна с вами сотрудничать. Ваш номер я себе надиктую. Значит, контакт раз в две недели. Я редко перебираюсь между странами без сопровождения: за то, чтобы я могла вот так выйти, чтобы иметь возможность, ну, скажем, пробраться в тот же бункер и теперь сидеть здесь, пришлось, знаете ли, побороться. – Фраза прозвучала иронично, и на ровном лице Фидельмы проявилась улыбка; впрочем, блеклая и невыразительная. – Так что в основном меня можно найти в Центральной Европе. Я бы хотела узнать о результатах, если ваши люди смогут что-то отыскать в том бункере. Я не всё знаю об опытах, и сама в них больше не участвую, но если там всплывёт какая-то деталь, которая поможет мне продолжить свои поиски, то это было бы... хорошо.

Она немного помолчала. Ещё подумала.

– Ещё мне хотелось бы что-то прояснить из прошлого. Я помню, что жила в Лондоне, приют тоже был там, но не знаю, куда меня увезли потом. Не уверена даже, что это было в Англии. Человек, который меня увёл, был из братства, но потом я ничего о нём не слышала. Он как будто исчез.

Тишина всё давила. Затем, наконец, послышалось сухое покашливание где-то снаружи.

Через некоторое время она отметила:
– Ладно. Как ни крути, а у нас с вами был тяжёлый день. Доброй ночи.

Фидельма легла прямо так, в одежде, и некоторое время вслушивалась в слабые звуки, доносящиеся с улицы.
Затем закрыла глаза и не заметила, как заснула.

[John Addington]

Джон был терпелив. Что-что, а ждать он умел превосходно - в его профессии без этого никак. Пока Дельма думала, он анализировал события, произошедшие сегодня. Уже без излишней самокритичности, просто передвигая факты с места на место. Весь этот бункер был экспериментальным центром. Одним из самых перспективных - приближённых к власти персон привозили для подмены именно сюда. Хорошо охраняемый и довольно секретный, учитывая специфику, но далеко не главный и уж точно - не единственный. Вряд ли здесь проводились какие-то ещё эксперименты, кроме тех, которые им уже известны. Но совершенно точно должны были остаться следы, ведущие в сторону других мест. Как минимум, такой центр нужно было содержать. А это значит, что покопавшись в бумагах с того, нижнего этажа, можно будет подцепить немало полезного. Главное сейчас сделать это максимально тихо, потому что появление группы зачистки сразу после визита в бункер слепой будет подозрительным и обеспечит ей проблемы. А ни ему, ни ей, этого было не нужно.
Когда Дельма заговорила, Джон уже был готов. Согласившись с местом встречи и продиктовав ей номер, он поделился мыслями. Резюмировал:
- Попробуем раскрутить ваше дело через финансы. По крайней мере, у меня уже есть соображения, где искать. Но это дело не быстрое. Потому, если будут вспоминаться какие-то детали из вашего прошлого, которые покажутся существенными, сообщайте.
Поднялся, было, уходить, но задержался, услышав ещё одну просьбу. Переварил сказанное и кивнул. Потом спохватился, понимая, что Дельма его не видит.
- Уточните, пожалуйста, годы, в которые вы были в приюте, - попросил он, - хотя бы примерно. Будем отталкиваться от сроков - многие приюты позакрывали в начале нулевых во время финансовых проверок. Поищем и там.
Он дождался ответов, быстро собрал коробки от еды и пошёл в сторону двери.
- Спокойной ночи, Дельма, - пожелал он, - и до связи. Будьте осторожны.
Дверь закрылась с мягким стуком.

А утром выяснилось, что Морис оплатил оба номера наличными, оставил устное сообщение о завтраке и уехал, не дожидаясь, пока Дельма проснётся.

<3

Спасибо за классный эпизод!