[09.02.2019] The hiddens

[Hunter Graham's]

ВРЕМЯ И ДАТА: 9 февраля / 9:00 pm

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Мидгард, Северная Македония | Куманово

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Thrud Thorsdottir, Hunter Graham's

СИНОПСИС:
Нить с дельцом оказалась некрепкой, и Труд возвращается в Куманово за новой.

[Thrud Thorsdottir]

Сильные женские пальцы, изукрашенные символами и знаками, жившими глубоко под кожей, зарылись в чёрное оперение. Лейкни, нахохлившийся по своей привычке всегда быть в мерзком настроении, ворчал что-то, низко и хрипловато, но Труд рассеянно продолжала его гладить.
Её злые холодные глаза, более подошедшие бы волку, наблюдали за человеком напротив. Бесстрастие лица не давало прочитать ничего. Если дочь громовника и испытывала хоть какие-то чувства от всего, что происходило вокруг, она не считала нужным это демонстрировать.
Её душа принадлежала только ей самой.

Переступив сильными когтистыми лапами, ворон вытянулся, распахнул крыльями и сильно забил ими, поднимая маленький ураган по квартирке Хантера. Труд сидела на том же стуле, что и в прошлый раз, в той же позе, что и в прошлый раз, так и не сказать было, что прошёл не один день.
Словно кто-то поставил фильм на паузу.
Даже её одежда, строгая, чёрная, одежда солдата, привыкшего и на гражданке быть готовым ко всему, была один-в-один похожа на ту, что раньше. Высокие военные берцы, тяжёлая кожаная куртка, свитер и брюки военного кроя, разве что без погонов и знаков отличия.

Может быть, где-то в глубине сердца, выкованного Мьёлльниром изо льда да звёздной стали, она скучала по армии, по своим названым братьям по оружию. Но всегда недостаточно сильно, чтобы вернуться.

Наконец Труд пошевелилась, закинула ногу на ногу, откинулась назад.
В истории с музыкантом было очень много проблем; да что уж там, история музыканта вся состояла из сплошных проблем. Настоящее имя не используется, липу толком не отследишь, если он не вздумает летать на международных рейсах за пределами Евросоюза или оформить кредит, а ещё за его спиной стояла чья-то тень.
По природе своей охотница, как её старшие братья, асинья нутром чуяла, как ведёт себя добыча, и музыкант добычей был плохой. О нём кто-то заботился, но Труд не в состоянии была понять, кто.
Да и зачем, осознавалось не особенно.

Они оба - и она, и Хантер, - выполнили свою часть договора. У Хантера было проклятое кольцо из клада Фафнира, у Труд - липовое имя, но понятнее ничего не стало.
Ни-че-го.
Память любезно подбрасывает Славу: “Ты не там ищешь.”
(Сказал бы ты, скрывший глаза зеркальными очками, где нужно, но ты не знаешь и сам, ведь правда?)

- И киллера, конечно же, не нашли и даже не особенно искали, - сильный голос валькирии стелился над полом.
Всё выглядело неприглядно.
Торговец липой был не против идти на контакт ещё в первый её приезд; Труд не особенно жаждала интересоваться, каким образом, но тот курьер, которого нашёл Слава и который не пришёл, был готов предоставить информацию и тогда. Делец об этом знал - разумеется, ведь все деньги шли к нему.
Вот только была небольшая проблема: курьера застрелили одним выстрелом в упор, в затылок, и сбросили в ближайшую канаву, где его нашли только через четыре дня. Кто-то очень не хотел, чтобы тайна, связанная с музыкантом, вышла наружу, но дело едва ли в личности. Липа - это всего лишь верхний слой. Было что-то ещё.
Торговец был этим недоволен: страдал его бизнес, потому что слухи расходятся быстро. Когда твоих людей убивают, это сильно снижает твою надёжность на рынке. Не в последнюю очередь торговец хотел устранить киллера сам: отнюдь не из соображений мести, но исключительно для пользы дела.
Труд тихо щёлкнула языком.
- Мне нужно знать, за что его убили. Это ключ к той херне, что происходит вокруг.[NIC]Refrdís[/NIC]

[Hunter Graham's]

Как только Рёфдис появилась, он свернул всю работу, отодвинул лэптоп в сторону и теперь, сидя напротив, ковырялся в ногтях, изредка поглядывал на нее и, словно психоаналитик в ожидании откровений клиента, терпеливо ждал, когда она заговорит.
Лишь раз, когда воздух, встревоженный сильными взмахами крыльев, вымел часть содержимого пепельницы, разнес пепел по подоконнику и всколыхнул листы блокнота, лежащего на столе, Хантер бросил взгляд на ворона, а затем вернулся к своему занятию и мыслям.
Надо было все-таки ее пробить. Если не поднимать связи, то хотя бы глянуть в пресловутый фейсбук. Чтобы лучше узнать и понять. Понять откуда эта военная выправка и одежда, откуда эмоциональная холодность, татуировки... Но тогда, в первый раз, он долго смотрел на мигающий курсор в поле ввода мессенджера и в итоге пошел на поводу у своего принципа - не искать, позволять интересным ему людям самим рассказывать о себе то, что они хотят о себе рассказать. В ином случае откапывается слишком много скелетов, которые порой спасают, но чаще портят все.
Она, наконец, заговорила. Будто случайно выдала кусок своих мыслей, и одним им вогнала Хантера в ступор. Какого киллера? Кто не искал? Кого убили? Его брови напряглись, взгляд сосредоточенно всмотрелся в лицо напротив. Может там, откуда она, общались мысленно. Но здесь, на Земле, приходилось прилагать немного больше усилий.
- Не жарко? - после недолгого ожидания продолжения, наконец, спросил Хантер и взглядом пробежался по ее одежде.
Если бы он что-то и знал, то не показал бы виду. А в этот раз ему даже не пришлось бы притворятся - он не знал, с кем она собиралась встретиться тогда, в счастливые совпадения не верил, а с дельцом он контактировал лишь раз, чтобы заказать сертификат на абстрактную организацию. Сдав его Рёфдис, он отключил свое любопытство и плотно закрыл ведущую к нему дверь, чтобы не выдать ему прежде всего себя, особенно после слухов об убийстве его курьера. "Меньше знаешь - крепче спишь" в тени трансформировалось в "Меньше знаешь - дольше живешь" - в его среде непринято задавать вопросы из любопытства, ценой за праздный вопрос всегда могла стать собственная жизнь. Но в тени ходило много слухов, разного толка. Например, несколько дней назад Грэмс в баре напротив словил разговор о том, что где-то рядом убили одного из них. Посидели, выпили, погадали зачем и почему - может наткнулся не на того, задел или косо посмотрел - обросли домыслами, посмеялись над тем, что убийца мог быть среди них, и разошлись по домам. И сейчас тот случай даже не всплыл в голове, потому что еще тогда, в его некогда понятном ему мире гибло много людей, а сейчас они вовсе дохли как мухи по причинам и без, потому что вокруг творилось многое, и многое было сложно объяснить логикой и физикой - херня на херне херней погоняла.

[Thrud Thorsdottir]

Если бы Хантер вдруг действительно решил, пользуясь благами цифровой цивилизации, поискать какую-то информацию о женщине, которая, запрокинув голову, с равнодушием изучала трещины на потолковой побелке, его ждало бы крупное разочарование - и полный вакуум. Труд Торсдоттир обитала в даркнете даже раньше, чем с 2002 года, когда этот загадочный термин ещё только-только появлялся в научных статьях, и она никогда не оставляла за собой цифровых следов.
У неё не было страниц в соцсетях, настоящей почты, реальных электронных кошельков и открытых мессенджеров, поиск по изображениям её фотографий находил примерно полтора десятка рыжих татуированных моделей из Instagram, а попытка нагуглить имя вызывала у поиска только приступ предложений составить семейное генеалогическое древо. (По его мнению, последний раз имя Рёфдис - через соединительную r в середине - встречалось примерно в VII веке.)
Для сети личности Рёфдис не существовало.
Равно как и личности Вигдис Асбьёрнсдоттир, за чем бдительно следили сначала армия, потом - NCB Interpol. Интересная и насыщенная жизнь дочери Асгарда подразумевала всё, что угодно, от ныряния за пингвинами на Южном Полюсе до распивания мёда с медведями на Северном, но только не существование в обычном информационном поле.
Саги говорили о ней больше, чем сеть.

Длинные пальцы Труд пробежались по колену, медленно отстучали мерный, тяжёлый ритм; она вскинула обе руки и сильным движением зачесала рыжие волосы назад, пропуская их сквозь пальцы. Несколько прядей выбилось из кос и теперь всё пытались упасть на её высокий лоб.
- Привыкла, - лаконично ответила она.
Ещё бы ей было не привыкнуть после всех тех замечательных мест вроде Ирака или Афганистана, где Труд вместе с антитеррором торчала годами. Пустынный климат, бесконечный жаркий ветер, словно из доменной печи, и клятый песок, забивавшийся в каждый шов.
Кожаная куртка на плечах - это просто мелочь.

Легко оттолкнувшись одной ногой от пола, асинья качнулась на стуле: тот подавленно скрипнул, но выдержал подобное насилие над своей прочностью. Холодные голубые глаза ещё раз мазнули по смуглому лицу мужчины, затем Труд чуть склонила голову, секунду подумала и стала созерцать свои пальцы.
Цветы и листья, звери и птицы.
Узоры, в которых смысл больше, чем во внешнем, единственная память, привязывающая её к реальному миру и держащая в жизни.
- Я думала, что ты узнал, - это не то, чтобы было намёком, в ровном голосе, что привык мёртвых скликать над полями, просто нет интонаций, скорее фактом, - пока искал продавца. Когда я приходила первый раз, у меня была назначена встреча с одним человеком, курьером, и он не пришёл. Был убит. Я утром полистала выпуски местной газеты, об этом трупе есть целых три предложения.
Труд потянулась. Чёрная птица недовольно каркнула и ткнула клювом в её предплечье, но асинья только отмахнулась.
- Не верю в такие совпадения. Он единственный знал не только новое имя, но и то, как выглядел парень, которому делали липу, и вот он внезапно хоп! И лежит в канаве.[NIC]Refrdís[/NIC]

[Hunter Graham's]

Привыкла? Зачем же привыкать к плохому? Неизменно дернув бровями, он вернулся к своему занятию.
Они не торопились. У него 20 лет жизни в запасе, у нее - тысячелетия. Молчали, ковырялись в ногтях, качались на стульях и разглядывали потолок. А за окном на город опускалась тьма и холод. Северный ветер застилал асфальт черным льдом, рвался в щели закрытой оконной рамы и гудел в вентиляционной трубе, разбавляя глухое бормотание соседского телевизора за стеной.
Если бы тогда, в первую встречу, она, ко всему сказанному, произнесла всего одно слово "курьер", то он бы воспользовался этим при поиске дельца и сейчас по первой ее фразе увидел бы связь и картину целиком. Но тот вечер распорядился иначе, и ее человек затерялся среди множества других из тени. А гадать и притягивать события за уши - это к его тетке Черген, потомственному медиуму в третьем поколении. Все отгадает, в красках распишет и бонусом - свяжет с духом курьера.
- Что тебе нужно на самом деле? - Хан, оторвавшись от своих ногтей, взглянул на Рёфдис и машинально потер большим пальцем середину ладони, прошелся им по линии жизни. Прерывистая, усыпанная крестами, она прочила ему смерть еще в юности, от "ненасытности" по словам той самой тетки, но вот ему 38 и он все еще дышал и раз в полгода мозолил глаза всевидящей Черген своим здоровым благоухающим видом. - Нужен некий парень с липой или убийца, чтобы подтвердить свои догадки? Это могут быть два разных несвязанных человека, то есть два разных пути.
Как бы она ни была уверена в своем предположении, шанс того, что ее курьер оказался не там и не в то время, все еще был. И Грэмс не желал без особых причин связываться с наемными убийцами. Эти парни, с хвостом из трупов, порой бывали очень чувствительны к вниманию и вопросам и часто у них был лишь один ответ - пуля в лоб. И чем профессиональней киллер, тем сложнее на него было выйти и тем более выманить. Каким был убийца курьера - еще предстояло узнать, но тот факт, что труп-таки нашли и быстро, говорил о мелком или среднем калибре. Или об убийстве в спешке. Канава - не самое лучшее место для сокрытия следов, а труп посреди улицы мог быть воспринят как знак для Рёфдис, все равно что свиная голова на пороге. Возможно, кто-то по другую сторону знал, кто на него охотится и держал угрозы при себе. Ей вообще когда-нибудь угрожали? Хантер задумчиво скользнул взглядом по длинным ногам женщины напротив и подтянул к себе лэптоп. Экран с готовностью вспыхнул, демонстрируя гостевой режим - совершенно пустой темно-серый экран, всем своим видом шептавший о полном недоверии хозяина к своим гостям. Ни признака какой-либо определенной системы, ни логотипа на крышке.
- Торговец рассказал что-нибудь об убитом? - Хантер вызвал в углу окно мессенджера и ввел в него способ, район и дату убийства. После чего окно исчезло. - Все нарытое полицией будет в течение часа.
Может раньше, но не позже. Благо район был свой, копы давно прикормлены. Они сквозь пальцы смотрели на творящиеся у них под носом. Лишь для вида раз в год проводили облаву, сажали пару мелких сошек и затихали до следующего раза.
- Может у того были какие-то проблемы или проболтался, где тот жил, - продолжил Грэмс и вернулся в прежнее положение.
Чем занять ее на этот час? Потолок рассмотрен, стул опробован. Из мебели неизученными остались стол и кровать. Предложить опробовать их? Конечно, если у нее окажется адрес, то это, если не скрасит, то сократит ожидание. Иначе, если личность курьера установили, то его домашний адрес будет в материалах дела. Как и многое другое, с чего он сможет стартовать по обоим путям.

[Thrud Thorsdottir]

На мгновение Труд задумалась, потом - пожала широкими плечами. Что ей на самом деле было нужно, не мог дать ни один смертный, да и у бессмертных бы едва ли получилось: мир, в котором она бы нашла покой и из которого не нужно было бы возвращаться.
С тех пор, как Сумерки Богов немного отложились в несбывшееся, надежды на это и подавно не оставалось. Ни тишины, ни надежды; только одна беспросветная попытка удержать вселенную от того, чтобы та разлетелась на атомы из приданной ей с таким трудом формы.
Женщина с глазами, в которых навечно застыл волчий голод, тряхнула головой. Рыжие тугие косы запрыгали по плечам, скакнули на спину: всё равно что хвост сердитой кошки.
- Но могут и не быть. Я не верю в совпадения, - повторила она, - вокруг этого парня с липовыми документами слишком много удачно складывающихся смертей. Мне нужен он, но единственный человек, который гарантированно видел его в лицо за последние полгода, не может больше отвечать на вопросы.
Ручаться за то, что музыкант выглядит также, как он выглядел на фотороботах, составленных парнями из Адельсхайма, она не стала бы. Он ослепил сам себя, что ему было как следует сменить внешность? Перелом носа и пара шрамов - уже навскидку не признаешь, да и системы распознавания лиц начнут ошибаться чаще.

Вилкмерге кивнула: хорошо. Прикормленная местными чёрными дельцами всех форм, размеров и цветов полиция вечно составляла огромную проблему для Интерпола и разведок, но была большим благом, когда официальность приходилось отложить на полочку.
По запросу, который можно было бы направить, скрепив его печатью и такой-то матерью, местные бы готовили материалы к передаче недели две, если не месяц, а за пару сотен хрустящих купюр ускорялись до невероятных пределов. Им бы такую оперативность - да в расследованиях.
Впрочем, всякий хорошо понявший жизнь город со своей тенью дружен. Преступность - неизбежное явление, уничтожить её нельзя, но можно заключить мир, который всем выгоден.
- Не торговец, другой. Мой, - она поискала слово, которое могло бы объяснить их со Славой интересную манеру обмениваться ценной информацией, которая не всегда соотносилась с дружбой, - поставщик. Ничего ценного.

Ожидание не пугало Труд: она способна была ждать часами, днями; тысячелетиями, если понадобится. Наполовину собственной сущности младшая из детей Тора, связавшая между собой жизнь и смерть, была мертва, а мёртвым, как известно, торопиться некуда. Выбиравшая убитых научилась терпению у них, и оно выручало её не раз и не два, что дома, что здесь, в нелюбимом ею Мидгарде, где она порой лежала со снайперской винтовкой в продуваемом жарким пустынном ветром укрытии и смотрела в прицел.
День, два, пять.
Что такое час по сравнению с вечностью войн?

Кончиками пальцев женщина коснулась переносицы, на мгновение сильно сжала её, словно хотела унять головную боль, которую не способна была испытывать, и вдруг замерла. Отвела руку, матово выблеснувшую татуировками на бледной коже, задумалась.
Теперь высокий и сильный голос асиньи прозвучал несколько растянуто, снова явно выделив её тягучий норвежский акцент:
- Хотя нет. Было кое-что. Мой поставщик выцепил его из-за того, что курьеру нужны были деньги, чтобы покрыть долг за какую-то медицинскую операцию. Протезирование сустава… Что-то вроде того.[NIC]Refrdís[/NIC]

[Hunter Graham's]

Стоило ей сказать о медицинской операции, как перед глазами промчался образ Василе Робу, хирурга от бога. Он дал клятву Гиппократа в Румынии, оступился в Германии, а заканчивал свой профессиональный путь уже в Македонии - лишившись лицензии, нашел себя в подвальчике в злачном районе Куманово и латал тех, кто не мог выйти на свет. Имея золотые руки, латал дорого и часто не по карману так, что раз за жадность чуть не лишился руки. После чего предусмотрительно обзавелся четырьмя крепкими парнями для своей охраны и выбивания долгов, с кем с тех пор и делил свой немалый заработок.
С Хантером они познакомились в баре, за одной из партий в покер. Нашли в друг друге хороших соперников на этом и сошлись и с тех пор не раз коротали вечера за партией. Вероятность того, что курьер был его пациентом была невелика - тот мог искать деньги не для себя. Но Василе мог дать наводки на подходящую клинику или врача.
Грэмс взглянул на часы на запястье, сгреб со стола мобильник и встал.
- Выйду на минут пятнадцать. Сделаю пару звонков, - похлопал себя по карманам джинсов в поисках зажигалки. Вспомнил, что в последний раз пристроил ее рядом с хвойником у входа в дом, и почти направился к двери, как... - Если заскучаешь... - Хантер, задумавшись на секунду, застыл. А затем, вытянув выдвижной ящик из-под столешницы, достал из него кем-то забытую книгу и протянул ее Рёфдис. - Бестселлер. Может натолкнет тебя на мысль о мемуарах. Что-что, а в отличие от вашего, у этого парня отдел маркетинга поработал на ура. - Он дернул уголками губ. На синей потрепанной обложке с трудом считывались английские буквы "библия", чуть ниже надписи был продавлен крест. Как так получилось, что политеизм, являвшийся правдой, оказался успешно заменен лживым монотеизмом? Как-нибудь, если сложится, он ее расспросит, а пока.. - Виски в тумбе, - бросил уже в дверях и вышел.

Грэмс, отыскав свою зажигалку в кусте, присел на крыльцо и через секунду расслабленно выпустил струю серого дыма себе под ноги. На свежем воздухе думалось легче. А может дело было в рыжей. В мотивацию подзаработать то и дело подмешивалось желание приударить. Путало карты однозадачного Грэмса, мешало мысли, сбивало с ритма.
Он слегка поежился под холодным порывом ветра, сделал затяжку и достал мобильный. Затем нашел нужный контакт и нажал зеленую иконку с трубкой.
Разговор длился недолго, и большую его часть они обсуждали предстоящий европейский турнир по покеру. Между разговором о Негреану и браслетом wsop Хантер заикнулся об убитом курьере, и Василе сразу же вспомнил, что тому удалось бегать от его "коллекторов" целый месяц. За это время они нашли и его адрес, и его семью, даже вышли на его деда в далеком азиатском горном поселении. Что еще раз доказало, что в тени скрыться можно только от тех, кто на свету...

- Его квартира в паре кварталов отсюда, - произнес Хантер, только появившись в дверях. - Тебе нужно на нее взглянуть. Может что заметишь.
Он прошел в комнату, к рюкзаку на кровати, вытащил из него черный лонгслив и, одновременно проверяя статус запроса в лэптопе, начал переодеваться.
- Там стемнело, я тебя провожу. В курсе, что тебе защита ни к чему. Чего не скажешь о тех парнях, что решат узнать тебя "поближе" в одном из переулков по пути. - По меньшей мере он не позволит ей встрять в неприятную стычку. - Если смущаю, можешь отвернуться. Не обижусь.
В любом случае она не увидит ничего нового. Разве что пару-тройку тюремных шрамов да татуировки с цыганскими защитными рунами и символами фортуны и ветра по рукам, плечам и спине.

[Thrud Thorsdottir]

Бросив почти равнодушный взгляд на книгу, Труд лишь усмехнулась едва заметно и кивнула. Она отлично знала, почему именно так вышло. Если оставить было в стороне ту смутную моральную сторону вопроса, когда Яхве ловко обвёл все иные пантеоны вокруг пальца, стремясь к вящей славе и почёту, нельзя было не признать, что Он, в целом, дал человечеству то, в чём человечество нуждалось. Писание несло в себе ответы на вопросы и обещание лучшей жизни, Писание хотя бы на скрижалях уравнивало всех между собой, Писание давало чудеса и надежду.
Эдды не давали ничего, кроме обещания однажды грядущего Рагнарёка. Человечество любило надеяться намного больше, чем знать, что всё конечно и бесцельно.
“Вы учили их славно умирать и пировать после,” - обычно говорил Михаил, - “мы пытались научить их славно жить для себя самих и для нас тоже. Хотя, кажется, с задачей не справился никто из нас.”

Мысль о светлейшем князе Михаиле вызвала неожиданную волну грусти, смутно смешанной с раздражением. В последние месяцы Михаил вёл себя чудовищно странно, и их прежняя дружба, такая спокойная и умиротворённая, таяла, что ночной туман во время восхода солнца. После отвратительной встречи в глубоком норвежском лесу в Нурланне они встречались ещё дважды или трижды, и с каждым разом Труд понимала всё меньше.
В глубине души она начинала подозревать, что теперь они с Михаилом сменились местами, и это его терзает бессмысленная ревность, но спрашивать в лоб не хотела, а сам Михаил упорно отмалчивался. С учётом того, что агнец Божий на поверку был обыкновенным бараном, Труд рассуждала, что идиотское упрямство - отличительная черта детей Яхве, закреплённая в символике.
(Почти такая же, как у славных потомков Одина.)
Проведя коротко остриженным ногтем по тиснённому кресту на переплёте Библии, юная богиня только вздохнула. Ох уж это мужское эго и бесконечные попытки самоутверждения. Верно, боги сотворили людей по своему подобию и страдали теми же пороками.

Потерев кончиками пальцев запястье, на котором притаилась-свернулась татуировка в виде лозы хмеля, Труд открыла книгу и стала листать. Писание она знала отлично ещё со Средневековья, когда Воронья Кость окончательно разочаровался в тяжкой своей жизни и принял христианство. А потом широким королевским жестом и Норвегию крестил.
Открыла на первом послании Петра - и так и оставила.

“Ибо всякая плоть - как трава...”

Когда Хантер вернулся, Вилкмерге убрала нож, которым аккуратно подрезала выбившиеся из подкладки куртки нитки, внимательно выслушала и произнесла только одно слово:
- Хорошо.
Тела были для неё одной большой условностью, потому она и меняла облик с такой лёгкостью, становясь хоть золотой рыбкой, хоть медведицей, и относилась к ним вестница смерти соответственно - никак. Что важно, то было не в плоти, оно пряталось в ямочке между ключиц, где искрой-бабочкой томилась душа.
В бесстрастии взгляда валькирии могла уместиться полярная ночь.

На улице было сыро и тоскливо.

Квартирка у курьера, до которой посчастливилось добраться без особых приключений - вроде кто-то попросил было огоньку, но передумал - была так себе. Не став утруждать себя вежливостью, Труд в пять секунд вскрыла замок, хлипкий, как и сама дверь, вытащила маленький светодиодный фонарь, включила его и вошла внутрь.
Зажигать свет было опасно, и белое яркое пятно света скакало по убогой обстановке, выбирая то наполовину разобранный велосипед, то стопку из картонных папок.
Проблема была в том, что Труд не слишком-то понимала, что искала, а насчёт того, сойдёт ли к ней озарение, были определённые подозрения.
- Есть слабая надежда, что где-то должен быть тайник, - она поразмышляла, - или сейф.[NIC]Refrdís[/NIC]

[Eternity]

Несмотря на то, что квартира была совсем крошечной: кухонька два на два шага и спальня примерно таких же размеров, бедно обставленная, времени она заняла много. Труд задёрнула шторы на окнах, но они были слишком тонкими, чтобы зажечь электрический свет - это привлекло бы ненужное внимание, и приходилось пользоваться только фонарями.
Обыск в темноте был сложен и долог. Пришлось простукивать стены, пол, тщательно обшаривать шкаф и продавленный диван, стулья, искать под кафельной плиткой в ванной комнате. Её давно не проветривали, и там стоял неприятный, гнилостный запах плесени, но он скоро перестал чувствоваться.
Не было нигде и ничего; задерживало только ощущение того, что тайник должен быть. Обычно Труд доверяла зверю, жившему в сознании - интуиция шаманки, привыкшей видеть тонкие тропы и ведать времена и вероятности, была практически безошибочной, но на третий час она начала сомневаться сама в себе.

Повезло Хантеру - или, быть может, он просто предполагал, где искать, лучше зная чёрный рынок и тех, кто выживал в его суровых объятиях, пусть и будучи порой битым. Ложным оказался один из отсеков старенького холодильника советского образца: в морозилке, за какой-то мороженой рыбой, смахивающей на ту, какой обычно подкармливают котов, притаился маленький несгораемый ящик с двумя замками. Ключи найти оказалось значительно проще: они были прикреплены к внутренней стороне трубы в вентиляционной шахте ванной комнаты, это место было одним из первых, что проверила Труд.

В тайнике не было ничего особо интересного: немного наличных денег, почему-то в долларах, какие-то тусклые украшения, видимо, из золота высокой пробы, которые можно было продать на лом, пара чистых паспортов с проставленными визами, в которые только оставалось вклеить фотографии, и записная книжка.
Асинья пролистала её: записей было довольно много, но все они были явно зашифрованы. Впрочем, это беспокоило асинью не слишком: при наличии времени и вычислительных мощностей любой шифр был уязвим.
Главное, чтобы это на самом деле было тем, что она искала: ведь всем, люди они или боги, порой хотелось желаемое принять за действительное. Остановиться. Выдохнуть.

Под цепким, почти изучающим взглядом Хантера Труд хлопнула книжкой себя по колену. Сказала, что заберёт её в любом случае, потому что больше здесь искать нечего.

Полчаса спустя, договорившись об оплате, они распрощались.
“И всякая слава человеческая - как цвет на траве...”

Больше с Хантером Грэмсом женщина, которую он узнал, как Рёфдис, никогда не встречалась. Даже если он и предпринимал попытки найти её снова, им не суждено было стать успешными, и спустя пару лет образ её выветрился, истаял, вытесненный делами земными и обыденными.
Ещё несколько лет спустя проклятое кольцо из клада Фафнира, позвякивая, вновь закатилось в пещеру и пристроилось поверху золотого ложа, брошенное там чёрным вороном.